Игорь Малин - К ВОПРОСУ О ДУХОВНОСТИ И ЕЕ СУЩНОСТИ В ОПЫТЕ САМООПРЕДЕЛЕНИЯ АДВЕНТИЗМА В РОССИИ

«Душа откликается у последней черты…» Необходим наш отклик. Потому что мало знать о болезни Духа, нужно еще оставить то, что препятствует нашему выздоровлению. Нередко, «покаяние» ошибочно приравнивается к такому понятию как «угрызение совести». Но здесь можно увидеть лишь видимое сходство. «Знать свои грехи, это еще не значит — каяться в них» [45] Свящ. А. Ельчанинов. Записи. М.: «Русский Путь», 1992, с. 122. Те же самые слова можно прочесть и у схиигуменна Саввы. См.: Схиигумен Савва, Плоды истинного покаяния. Великий пост, 1974, с.25. . В произведении Ф. М. Достоевского «Бесы» Ставрогин после многочисленных злодеяний чувствует угрызения совести, мучается ими и пишет своеобразную исповедь епископу Тихону. Священнослужитель Тихон, в свою очередь, очень четко разграничивает теперешнее состояние Ставрогина от истинного покаяния: «Не стыдясь признаться в преступлении, зачем стыдитесь вы покаяния?» Очень хорошо об этом говорит митр. Антоний Сурожский: «Угрызения совести — это еще не покаяние, можно всю жизнь упрекать себя в дурных поступках и злом слове, и в темных чувствах, и мыслях — и не исправиться. Угрызение совести действительно может из нашей жизни сделать сплошной ад, но угрызение совести не открывает нам Царствия Небесного» [46] Митр. Антоний /Сурожский/. Любовь всепобеждающая. Проповеди, произнесенные в России. СПб.: «САТИСЪ», 1994, с.108. . Кстати, в случае со Ставрогиным, он кончает жизнь самоубийством. Однако «верный признак свершившегося и искреннего покаяния, по которому грешник может узнать, что грехи его действительно прощены Богом, есть чувство ненависти и отвращения от всех грехов… к тому же у него появляется чувство всепрощения, легкости, чистоты, неизъяснимой радости, глубокого мира, желание делать все лишь во славу Божию… И наоборот, недостойное покаяние, после которого грехи остаются, вызывает чувство неудовлетворенности, ложится сугубой тяжестью на сердце, каким–то тяжелым, смутным, неясным чувством горечи» [47] Схиигумен Савва. Плоды истинного покаяния, Великий пост, 1974, с.27. .

Видение того, в чем мы чужды Господу, а также стремление освободиться от духовного надлома силою Божией, — все это вмещается в одно единственное слово — покаяние. А покаяние, в свою очередь, является неотъемлемой частью нашей духовной жизни. Видение самого себя безо всяких прикрас — это, как вы уже понимаете, прерогатива следующей составной понятия «духовность», а именно: смирения.

Итак, покаяние неразрывно связано со смирением. Сам Спаситель призывает нас к смирению: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мф. 11:29). В одном из номеров журнала «Альфа и Омега» за 1997 год есть интересная статья С. Белорусова «Смирение и достоинство в духовной жизни личности». В упомянутой статье автор говорит о смирении, как об одной из главных составных понятия духовность. Но прежде чем подойти к рассмотрению вопроса о том, что такое смирение, Белорусов замечает: «Если мы хотим встать на путь, ведущий к духовной зрелости, следует прежде присмотреться к детской духовности» [48] Белорусов С, Смирение и достоинство в духовной жизни личности //Альфа и Омега, М, 1997, №1 (12), с.298. . И далее он перечисляет ряд несомненных достоинств детской духовности, которых зачастую лишены взрослые.

Итак, что же это за признаки «повседневной духовности ребенка»? «Постоянное чувство собственной беспомощности»; «способность к удивлению»; «целостность образа существования ребенка (его внутреннее самоощущение тождественно его явлению миру)»; «постоянное состояние благодарности»; «детское чувство юмора, лишенное цинизма и принижения других» [49] Там же, с.298 — 299. . «Кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Мк. 10:15). Кажется, у Ф. М. Достоевского есть мысль, что «у человека до тех пор остается шанс на спасение, пока в нем остается хотя бы одно светлое детское воспоминание, пока жива память собственного детства». Именно с «детскости» необходимо начинать разговор о смирении.