Мирча Элиаде: История веры и религиозных идей. Том 2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства

Заслуга Ф. Альтхейма состоит именно в том, что он настаивал на религиозной аутентичности реформ Августа; ср:.А History of Roman religion, p. 350 sq.; La religion romane antique, p. 230 sq. Последующие страницы стали возможны благодаря его исследованиям.

Altheim. La religion romane, p. 241.

Однако Цезарь имел одну свою статую в Капитолии, а другую в храме Квирина, с надписью: Deo invicto. В 44 г. он получил официальный титул "божественного Юлия".

Речь не идет о влиянии эллинистического Востока. Еще Цицерон писал, что "духу добронравных и смелых людей присуща божественность" (De Legg., II, 11, 27).

Источники приведены в: Robert Grant. Augustus to Constantine, р. 17.

Показательно, что во второй половине П в. эти тексты будут приняты всеми великими Церквями того времени, как единственные письменные источники, представляющие апостольство. Отныне христианство обладает собственным каноном — Новым Заветом — и становится "религией Книги".

См. цитаты из источников и комментарии в: Morton Smith. Clement of Аlехаndriа аnd а Secret Gospel of Mark, рр. 197–199. Именно так, начиная с этой традиции тайных учений и практик иудаизма, была разработана Литература Меркабы, и прежде всего тексты Hekalat (ibid., р. 198).

Отрывок из Hypostases, приведенный Евсевием. Нist. Ессl., II, 1, 3–4; ср.: Jean Danielu. Des traditions secretes des Арetrеs", р. 200.

Псевдо-Дионисий или Дионисий Ареопагит, легендарный христианский книжник 1 в. н. э., первый апостол Афин. Ему приписываются т. н. Ареопагитики, религиозно-философские сочинения, составленные в 5 в. и использующие традиции неоплатонизма.

J. Dаnielou . Op. cit., р. 208 sq.

Так, например, учителя-гностики перетолковали миф о нисхождении Христа в мир, Вырвав его из библейского контекста (Мессия, посланный Богом-творцом) и отнеся к совсем другой "сокровенной истории" (творение представляет собой зловещую трагедию и, следовательно, должно быть приписано некоему Демиургy или существу демонической природы, подлинному воплощению Зла).

Ср. § 181 и сл. Напомним, что для Платона Демиург не является воплощением зла. Мир — это некий «Космос», а, стало быть, он совершенен и гармоничен. Для Плотина и для стоиков звезды суть божества, созерцание которых облегчает приобщение к умопостигаемым сущностям; ср. Enneades, II, 9; IV. 8 и т. д. Что же касается воплощения души, для Плотина это — «падшесть», так как, воплотившись, душа теряет свою духовную полноту и автономию (IV, 8, 5.16); однако душа совершает нисхождение добровольно, дабы помочь существам, обретающемся в дольнем мире (IV, 8, 7.1).

Так, например, Евангелие от Фомы, найденное в Наг Хаммади, представляет собой полную версию текстов Logia, приписываемых Иисусу в Папирусах из Оксиринха, известных с 1897 г.; ср.: H.Ch. Puech. En quete de lа Gnose, р. 33 sq. et passim.

Орфико-пифагорейскую идею о воплощении души как наказании, в сочетании с библейским мифом о падении Ангелов, заимствовали христианские или близкие к христианству гностики (Валентин, Маркион, Вардесан), а также Мани, автор "Коrё Kosmou" и, возможно, Ориген. Что же касается нисхождения души "по доброй воле", тому виной либо ее «нарциссизм» (душа пленилась собственным образом, отражением в мире материального), либо ее честолюбие. Такую концепцию разделяют Нумений Апамейский, автор «Поймандра», Плотин; ср. справочный материал, собранный в: E.R. Dodds. Pagan and Cristian in an Age of Anxiety, рр. 23–24.

Вторая разновидность, психики, включает в себя тех, кто обладают душой (psyche) и, как таковые, способны испытывать тягу к горнему миру, но у них отсутствует дух (pneuma). Наконец, третья разновидность, плотские (соматики), всецело погружены в материальное и обречены на исчезновение. Из-за суетности этих двух категорий людей необходимо, чтобы учение сохраняло свою эзотеричность и передавалось тайно.

Куда больше, нежели о критике или несогласии, здесь речь идет о бунте… упрямом, яростном, имеющем важное значение и далеко идущие последствия: бунте против человеческого удела, против самого бытия, мира и даже Бога. И этот бунт может как привести к концу Концов — к eversio, revolutio, к перевороту в положении вещей, к взаимообращению идей левых и правых, внутренних и наружных, низших и высших, так и к нигилизму: нигилизму "гностиков-либертинцев", которые нарушают все естественные и нравственные законы, злоупотребляют своим телом и всем на свете, дабы все унижать, истощать, отвергать и разрушать; к нигилизму какого-нибудь Василида, для которого любое существо, любая вещь, сам универсум, взятый во всей полноте своего становления, предназначены к тому, чтобы обрести в ночи "Великого Неведения", в мире «небытия» свое окончательное завершение" (H.Ch. Puech . En quete de lа Gnose, vol. 1, р. XXII).