Мирча Элиаде - Религии Австралии

В конечном счете, дихотомия знахарь — «доктор корробори» может иметь в свой основе возрастающую религиозную значимость определенного типа экстатического опыта, а именно — путешествия в страну духов и мертвых. Создание новых песен и танцев стало все более и более зависеть от таких форм личного спонтанного экстатического опыта. Таким образом, религиозная и художественная креативность индивидов, находившихся за пределами традиционной замкнутой группы профессионалов, весьма поощрялась.

Перед нами две различные, хотя каким-то образом связанные, категории религиозных явлений: 1) следствия разнообразия магически-религиозного опыта знахарей и 2) тенденция непрофессионалов увеличивать свои «силы» и социально-религиозный престиж путем приобретения некоторых тайных знаний и секретных техник профессионалов.

Разнообразию форм деятельности знахаря способствуют многочисленные возможности экспериментировать с сакральным и в совершенстве овладевать магически-религиозными силами. Подобно шаманам и другим профессионалам от религии, австралийский знахарь — «специалист по сакральному». Но чрезвычайное разнообразие его опыта взаимодействия со священными «материями» влечет за собой углубление и дифференциацию «специализаций»; таким образом, как мы только что видели, в определенный момент и в определенных племенах вызыватель дождя или экстатически действующий создатель песен и танцев становится представителем новой категории специалистов. Трудно сказать определенно, всегда ли процесс выделения новой «специализации» зрел в недрах класса профессиональных знахарей, которые объединяли различные функции, или, наоборот, «специализация» возникала среди духовно одаренных индивидов, находившихся за пределами профессиональной группы. Вероятнее всего, происходило и то и другое — ведь, как мы видели, знахарь может быть и часто является также вызывателем дождя, поэтом, автором новых корробори; в то же время, наоборот, любой прошедший инициацию мужчина может овладеть одной из этих техник и стать «специалистом». Но вызыватель дождя сам по себе никогда не может выполнять комплексные функции традиционного знахаря или пользоваться его религиозным и социальным престижем. И вероятно, что в определенной мере это относится и к авторам корробори, находящимся за пределами профессиональной группы.

Что касается тенденции приобретения непрофессионалами магических и религиозных сил путем усвоения техник «специалистов» — это хорошо известное и универсальное явление. В Австралии такая тенденция поддерживается и поощряется возрастной инициацией. Полностью инициированный мужчина не только знакомится со священной историей своего племени, но его учат также, как воскресить святость легендарных начал. В некоторых случаях — в Кимберли и других местах — само введение индивида в религиозную жизнь дарует ему одну из знахарских сил, а именно способность вызывать дождь.

В общем можно сказать, что перед непрофессионалом, стремящимся приумножить свои магически-религиозные силы, открыты два пути: 1) техника черной магии и 2) экстатический опыт. Самая элементарная черная магия, то есть «наведение кости», доступна всем; но более сложные действия (например, «похищение почечного жира» [338]) являются прерогативой «специалистов». Более того, страх перед черной магией и, следовательно, риск быть заподозренным в колдовстве настолько широко распространены, что очень немногие могут поддаться искушению увеличить свои силы приобретением таких опасных умений (техник).

Наоборот, сновидческие и экстатические переживания представляют собой источник магических и религиозных сил par excellence. Традиционные знахари и здесь служили примером. Но экстатический и сновидческий опыт непрофессионалов находился в менее жесткой зависимости от архаических образцов, и, следовательно, их религиозное и артистическое самовыражение могло в некоторых случаях производить на соплеменников более глубокое впечатление. С другой стороны, не сопряженные с четко оформленной эзотерической мифологией, которая имелась у знахарей, экстатические творения могли присваиваться чужаками, модифицироваться и использоваться в посторонних целях. В некоторых случаях корробори превращались в магические обряды, хотя не обязательно вредоносные (в «черную магию»). В процессе приобщения к цивилизации под влиянием западной культуры некоторые корробори превратились в самостоятельные странствующие культы. Первоначальные мотивы, побуждавшие к созданию новых корробори, а именно, желание непрофессионалов проявить и обнародовать свои магически-религиозные силы, уступают место антитрадиционным и агрессивным настроениям. Таким образом, новые корробори выражают как бунт против традиционной системы племени, представляемой в основном знахарями, так и общественное признание растущего интереса к магическим силам как таковым. Как мы увидим в следующей главе, культ Курангара великолепно иллюстрирует это процесс.