Мирча Элиаде - История веры и религиозных идей. Том 3. От Магомета до Реформации

На весьма обширный труд (49 глав) Сухраварди вдохновил личный опыт — "обращение, которое он получил в юности". В экстатическом видении он открыл множество "световых существ, коих созерцали еще Гермес и Платон, и те небесные свечения, источники Света Славы и Высшего Света (Raywa Khorreh), вестником которых был Заратустра и к которым духовное восхищение вознесло царя-праведника, блаженного Кая Хосрова". [376] Цит. по: Corbin. Histoire de la philosophie, pp. 288-89. Другая версия: En Islam iranien, II, p. 100. Понятие Ishrâq (сияние восходящего солнца) отсылает: 1) к мудрости, теософии, источник которой — Свет и, 2) соответственно, к доктрине о появлении доступного пониманию Света; 3) а также к теософии "людей с Востока", т. е. мудрецов Древней Персии. Это "сияние утренней зари" и есть "Свет Славы", хварэна «Авесты» (по-персидски Khorrah; ср. фарсийскую форму Farr, Farrah). Сухраварди описывает его, как вечную иррадиацию Света Светов, от которой происходит первый Архангел, названный зороастрийским именем Бахман (Boxy Мана). Такая связь между Светом Светов и Первым Посланником встречается на всех ступенях творения, благодаря чему все его категории распределяются попарно. "Рождая друг друга из лучей и их отражений, ипостаси Света множатся до бесконечности. За пределами неба с неподвижными звездами (Fixes), которыми оперирует астрономия перипатетиков или Птолемея, предугадываются не поддающиеся исчислению чудесные миры" (Corbin. Histoire, p. 293).

Этот мир Светов слишком сложен, его не опишешь в двух словах. [377] См.: Corbin. En Islam iranien, II, p. 81 sq.; Histoire de la philosophie, p. 293 sq. Напомним лишь, что все модальности духовного существования и все космические реальности сотворены и управляемы различными чинами Архангелов, посланников Света Светов. Космология Сухраварди сродни ангелологии. Она напоминает одновременно маздеитскую концепцию двух категорий реальности mēnok (небесный, тонкий) и gētik (земной, плотный) — и манихейский дуализм (ср. §§ 215, 233–234). Из четырех универсумов космологии Сухраварди отметим важное значение Malakût (мира небесных и человеческих душ) и mundus imaginalis, "мира, лежащего между умопостигаемым миром существ из чистого света и чувственным миром; орган, непосредственно воспринимающий его, — это активное Воображение". [378] Corbin. Histoire, p. 296. Как замечает Анри Корбен, "судя по всему, Сухраварди первым обосновал онтологию этого промежуточного мира, и тема будет подхвачена и развита всеми гностиками и мистиками ислама". [379] "Значение этого мира, действительно, велико. Он открывает собой перспективу в посмертное будущее человеческого существа. Его роль тройственна благодаря ему совершается воскресение, так как он есть само местопребывание "тонких тел"; благодаря ему реально обретают истинность символы, обрисованные пророками, а также опыт визионеров; следовательно, благодаря ему совершается тавил, экзегеза, возводящая к "духовной истине" то, что дается в кораническом откровении" (Corbin. Histoire, pp. 296-97).

Опыты, о которых рассказывает Сухраварди, поддаются толкованию в перспективе этого промежуточного мира. Речь идет о духовных событиях, происходящих в Malakût, но раскрывающих глубокий смысл параллельных эпизодов земной жизни. "Рассказ об изгнании на Запад" [380] См. перевод и комментарии в: H. Corbin. L'Archange empourpré, pp. 265–288. См. в том же труде перевод других мистических рассказов Сухраварди. См. также: En Islam iranien, II, p. 246 sq. — это инициация, препровождающая ученика на его собственный Восток; иначе говоря, этот краткий и изобилующий загадками рассказ помогает «изгнаннику» вернуться к самому себе. У Сухраварди и "восточных теософов" ( hokama ishrâqîyûn) философская рефлексия неотделима от духовной самореализации; эти мыслители соединяют ищущий чистого познания философский метод и метод суфиев, стремящихся к внутреннему очищению. [381] В духовной генеалогии, которую составил для себя Сухраварди, фигурируют и древнегреческие философы, и персидские мудрецы, и некоторые великие суфийские учители (Histoire, p. 299).

Итак, духовный опыт ученика в промежуточном мире представляет собой ряд инициатических испытаний, порождаемых Творческим Воображением. Несмотря на различие в культурном контексте, по функции таких инициатических рассказов можно провести аналогию между ними и романами о Граале (§ 270). Вспомним также магико-религиозную ценность всех рассказов традиционного типа, т. е. "назидательных историй" (ср.: хасиды, § 292). Присовокупим к этому, что у румынских крестьян ритуальное (т. е. на ночь) рассказывание сказок призвано защищать дом от дьявола и злых духов. И более того, нарратив "приводит в дом" Бога. [382] См. примеры, приведенные в: Ovidiu Bîrlea. Folclorul românesc, I (Bucureşti, 1981), p. 141 sq. Речь идет о широко распространенном архаическом веровании; ср.: Aspects du mythe, ch II.