Мирча Элиаде - История веры и религиозных идей. Том 3. От Магомета до Реформации

Как отмечает Эрнст Кицингер, вера в надприродную силу икон, подразумевающая некую связь между образом и тем, кто на нем представлен, является наиболее важной чертой почитания икон в VI–VII вв. Икона есть "вместилище, орган самого Божества". [148] Kitzinger. Ор. cit., р. 104. В изображениях святых обитал Святой Дух; ibid., р. 140 sq.

Почитание икон было официально запрещено императором Львом III в 726 г. и предано анафеме в 754 г. на иконоборческом соборе в Константинополе. Главный богословский аргумент формулировался так: поклонение иконам косвенно предполагает идолопоклонство. Второй иконоборческий собор (815 г.) отверг почитание икон во имя Христово. Ибо невозможно, говорили иконоборцы, изображать Христа, не подразумевая, что с тем вместе изображается и его Божественная природа (а это святотатство), либо, разделяя две Его неделимые природы ради того, чтобы изобразить лишь человеческую (а это ересь). [149] См.: Jaroslav Pelikan. The Spirit of Eastern Christendom, p. 129. Ср.: Stephan Gero. Byzantine Iconoclasm during the Reign of Constantine V, p. 74. Напротив, евхаристия — истинный «образ» Христа, потому что она исполнена Святым Духом и содержит в себе, в отличие от иконы, материальную и духовную стороны. [150] Gero. Ор. cit., p. 78; Pelikan, p. 109.

Что касается иконофильского богословия защитников святых икон, то наиболее систематично оно было разработано Иоанном Дамаскиным (675–749) и Феодором Студитом (759–826). Опираясь на труды Псевдо-Дионисия, оба автора подчеркивали тесную взаимосвязь духовного и материального. "Как можете вы, будучи плотью, — пишет Иоанн Дамаскин, — поклоняться вещам невидимым?" Чрезмерный «спиритуализм» иконоборцев ставит их в один ряд с древними гностиками, утверждавшими, что тело Христа не физическое, а небесное. [151] Ср.: Pelikan, p. 122. Вследствие воплощения Бог стал видимым, упразднив, таким образом, запрет Ветхого Завета изображать божественное. И тот, кто отрицает, что Христос может быть изображен на иконе, отрицает тем самым реальность воплощения. Тем не менее, и Иоанн, и Феодор уточняют, что образ не равен первообразу по сущности. Образ есть сходство, которое, являясь отражением первообраза, заключает в себе отличие от него. Следовательно, иконоборцы были повинны в богохульстве, рассматривая евхаристию как образ; ибо, будучи идентична Христу по сути, евхаристия и есть Христос, а не Его образ. [152] Ср.: ibid., р. 119; N. Baynes. Idolatry and the Early Church, p. 135.

Об иконах святых Иоанн Дамаскин пишет: "Пока святые жили, они были исполнены Духа Святого, и после смерти Благодать никогда не удаляется ни от их душ, ни от могил, ни от священных их изображений". [153] См. комментарии к этому тексту в кн.: G. Mathews. Byzantine Aesthetics, p. 103 sq. Безусловно, иконам не следует поклоняться, как Богу. Но они принадлежат к разряду вещей, освященных присутствием Христа, таких, как, например, Назарет, Голгофа, древо Креста. Эти места и предметы стали вместилищами и сосудами "божественной энергии", ибо посредством их Бог совершает спасение людей. В наше время иконы заняли место чудес и других деяний Христа, которые, по счастью, видели и которыми восхищались Его ученики. [154] Текстологический анализ см.: Pelikan, p. 121. Как евангелисты писали о Христе словами, так можно писать о Нем золотом на иконах; ср.: ibid., р. 135.

Подытожим. Как мощи способствовали сообщению между небом и землей, так и на иконах оживало то чудесное illud tempus, когда среди людей жили Христос, Пресвятая Дева и апостолы. Иконы — если и не обладают той же силой, что и мощи, — доступнее для верующих: их можно найти и в самых скромных храмах и часовнях, и в частных домах. Кроме того, их созерцание приобщало к целому миру символов. Иконы, таким образом, могли дать углубленное религиозное образование тем, кто не знал грамоте (что они фактически и делали для всех слоев сельского населения Восточной Европы). [155] Интересно, что Карл Великий противился распространению культа икон в своей империи, опасаясь того, что недавние язычники будут поклоняться им, как идолам.

Иконоборчество стало следствием политических и социальных причин. Другой подоплеки у него не было. Иконоборцы не знали или не хотели признавать символическую функцию священных образов; многие защитники икон, со своей стороны, использовали их культ либо для своей выгоды, либо для возвышения престижа, укрепления власти и обогащения тех или иных церковных институтов.