Мирча Элиаде: История веры и религиозных идей. Том 3. От Магомета до Реформации

Впрочем, все эти «варвары», нахлынувшие из степных просторов Центральной Азии, не оставили без внимания культурно-религиозные достижения цивилизованных народов. Ниже мы покажем читателю, что их предки — доисторические охотники и скотоводы-кочевники — тоже пользовались достижениями народов, проживавших в разных районах Южной Азии.

Народности, говорившие на алтайских языках, заселяли громадную территорию: Сибирь, Приволжский регион, Центральную Азию, Северный и Северо-Восточный Китай, Монголию, Турцию. Выделяются три главные ветви этих народов: 1) общетюркская (уйгуры, чагатаи), монгольская (калмыки, монголы, буряты) и 3) тунгусо-маньчжурская. [2] Концепция урало-алтайской семьи языков, включающей финский и венгерский, в настоящее время отвергнута. Первоначально эти народы населяли, по-видимому, степи вокруг Алтайских и Саянских гор, районы между Тибетом и Китаем вплоть до сибирской тайги на севере. Алтайские и финно-угорские народности занимались охотой и рыболовством в северных районах, кочевым скотоводством в Центральной Азии и в меньшей степени — земледелием в южных районах своего обитания.

Еще с доисторических времен северные районы Евразии испытывали влияние культуры, технологии и религиозных идей, приходивших к ним с юга. Оленеводство было подсказано им одомашниванием лошади, заимствованным у степных народов. Благодаря появлению доисторических центров торговли (например, Олений остров на Онежском озере) и выплавки железа (Пермь), укреплялись культурные связи сибирских народов. [3] Олений остров — могильник каменного века на Онежском озере и памятники железного века в Пермской земле, естественно, не имеют прямого отношения к историческому развитию народов Сибири. Древние связи населения Восточной Европы и Урала характеризуют формирование народов, относящихся к финно-угорской языковой семье. Народы Центральной и Северной Азии впоследствии ассимилировали религиозные идеи месопотамского, иранского, китайского, индийского, тибетского (ламаизм), христианского (несторианство), манихейского происхождения, которые дополнялись влиянием ислама и, с недавнего времени, русского православия. Следует, однако, отметить, что все эти заимствования не всегда могли радикально преобразить давно сформировавшиеся религиозные системы. Некоторые верования и обычаи, практиковавшиеся охотниками в период палеолита, все еще живы в северных районах Евразии. В ряде случаев древние мифы и архаические религиозные обряды сохранились в народе под одеждами ламаизма, мусульманства или христианства. [4] Письменные свидетельства в данном случае немногочисленны и относятся к более позднему периоду: это косвенные данные в китайских летописях II в. до н. э. и в работах латинских и византийских авторов IV в. н. э. (описания походов Аттилы); палеотюркские орхонские надписи в Монголии и литературные источники, относящиеся к периоду после завоеваний Чингисхана. Следует также упомянуть описания путешествий Марко Поло (XIII в.) и первых католических миссионеров. Систематизированные описания поверий и обычаев народов Евразии начинают появляться в трудах европейских исследователей лишь с начала XVIII в. Это означает, что, несмотря на существующий синкретизм, можно выделить некоторые типические понятия: небесный бог — властитель над людьми, доминирующий тип космогонии, мистические связи с культом животных, шаманизм. Тем не менее, наибольший интерес религии Центральной и Северной Азии представляют именно из-за их синкретической структуры.

Главное божество алтайского пантеона — это, несомненно, Бог Тэнгри (Тенгри у монголов и калмыков, Тенгери у бурятов, Тэнгере у волжских татар, Тингир у бельтиров). Вокабула тэнгри, имеющая значение «бог» и «небо», является тюрко-монгольской словарной единицей; известное "еще в доисторической Азии, это слово имело необычную судьбу. Его распространенность во времени, пространстве и в цивилизациях невероятно широка: оно было зафиксировано еще два тысячелетия назад, употреблялось по всему азиатскому континенту — от границ Китая до юга России, от Камчатки до Мраморного моря, служило алтайским язычникам для обозначения их Верховного Бога и второстепенных божеств, сохранилось во всех крупных мировых религиях (христианство, манихейство, ислам и т. д.), с которыми тюрки и монголы последовательно соприкасались в ходе истории". [5] Jean-Paul Roux. Tangri. Essai sur le ciel-dieu des peuples altaiques (статья I), p. 49.