Александр Розов: Крест и спираль. Кляксы на хрониках

Исходно мифы возникли в первобытной общине — и были бесспорно полезны (мифологическая традиция передавала из поколения в поколения технологические приемы и вообще любые полезные для жизни правила). Жить в такой «первобытной» мифологической среде может быть скучно для современного человека, но уж по крайней мере, не противно. Многие находят даже определенный шарм в размеренном и по-своему логичном распорядке жизни.

Иное дело — мифология, никогда не имевшая полезной для человека предыстории. Мифология, опирающаяся на фальшивую традицию. Такая мифология суть бесконечное повторение не действий, которые когда-то были полезными и осмысленными в бытовом смысле, но заведомо бессмысленных действий, которые никогда не были полезными. Вот такой миф уже явное и отвратительное извращение, насилующее человеческую природу.

Имперская мифология не может иметь истинной мифологической традиции — поскольку в первобытную эпоху (когда такие традиции складывались) империй попросту не было. Тем более, имперская мифология не может содержать что-либо полезное в бытовом отношении — поскольку бытовыми вопросами империя не занимается. Особенно если это «мировая империя» (т. е. очень большое, непонятное, и с бытовой точки зрения, на фиг никому не нужное нечто).

«Мировому типу империи более всего соответствует и религиозно-политический тип ее мифологии, чаще всего наиболее радикальный и тотально-принудительный: мессианская или социал-романтическая утопия» (В. С. Полосин, «Миф, религия, государство»).

Пришествие Мессии по определению не может быть регулярно воспроизводимым (это, в конце концов, не выпечка блинов, а уникальное явление) — но, превратившись в основу мифа, оно вынуждено стать таковым. Миф должен регулярно повторять (актуализировать) свою основу — иначе он не будет мифом и не сможет выполнять свойственную мифу функцию социального регулирования. Это — уже чудовищный абсурд, но худшее еще впереди. Миф требует детального воспроизведения всей своей основы — т. е. всей истории пришествия Мессии (от рождения до гибели). Так в христианских церквях появляются кошмарные в своем реализме изображения казни на кресте. Более того, мифологический сюжет должен повторяться при личном участии верующих. и к кошмарному изображению добавляется коллективное символическое поедание жертвы (евхаристия): «если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Евангелие от Иоанна. 6, 53). Но это еще не все — в церкви появляются части мертвых тел праведников (для мифа желательно зримое присутствие великих предков). В любом другом общественном месте, где бывают дети, наличие подобных изображений, действий и предметов сочли бы недопустимым (что вполне логично), но циклическое пространство-время мифа не признает никакой логики, никаких приличий и никакого здравого смысла. Заметим, в других имперских религиях дело обстоит не лучше. Так на исламском празднике Шахсей-Вахсей верующие наносят себе ритуальные ножевые раны, а ритуальная резекция крайней плоти присутствует сразу в двух имперских религиях — иудаизме и в исламе. Впрочем, в имперской религии инков, говорят, было еще хуже — человеческие жертвоприношения и ритуальный каннибализм исполнялись совершенно натурально…

Из всего сказанного следует простой вывод: первой жертвой империи становится все разумное и человеческое в том учении, которое угораздило стать имперской религией. Искренне жаль, что имперские элиты стараются выбирать для этой цели наиболее красивые учения и стремительно их портят. Даже самые симпатичные божества, став объектами имперского поклонения, превращаются в капризных, опасных и мстительных чудовищ.

Основные формы поведения этих чудовищ — гнев божий и следующая за ним кара божья, которая настигает людей если не при жизни, то после неизбежной смерти . Человек — не более, чем раб божий, постоянно испытывающий страх божий и обязанный не только служить господину, но и любить его больше, чем всех своих родных и близких: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня, Кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня,» (Евангелие от Матфея. 10, 37). Любое другое поведение человека — суть грех , за которым неизбежно следует гнев и кара .

Homo Sapiens — человек разумный превращается в Homo Servus — человека служебного, человека, не просто обращенного в рабство, но предназначенного для рабства (как лопата предназначена для рытья грунта). Человек не распоряжается своей жизнью и не вправе даже по собственной воле покончить с собой, поскольку он суть чужое (господское) имущество, за самовольное уничтожение которого будет строго наказан после смерти.