Array Array - Йога - бессмертие и свобода

Символика и культурная функция кувшина оказались ассимилированы индуизмом. Уже некоторые постведийские церемонии включали в себя "танец с кувшинами", исполнявшийся девушками; его магическое значение плодородия очевидно. Но в данном примере половая символика кувшина перевешивает его более древний, акватический символизм. В одном отрывке из Шрилалитасахасранамастотры (цитируемой Оппертом) говорится, что верховная богиня может быть почтена в любой форме, даже и в форме кувшина. Согласно традиции, сохранившейся на юге, святой мудрец Агастья был рожден вместе с Васиштхой в кувшине с водой, из соединения Митры и Варуны с апсарой Урваши. (Отсюда и их имена – Кумбхасамбхава (рожденный богиней кувшина, Кумбхаматой), Кумбхайони и Гхатодбхава.)

Агастья величается также и питабдхи, т.е. "тем, кто выпил океан". Другая легенда повествует о том, что Брахма исполнил жертвоприношение, чтобы изобрести санскрит и тамили, и что именно благодаря магической силе, произведенной этой жертвой, в кувшине родился Агастья; позже мудрец женился на дочери Океана. Мы имеем здесь пример широко известного феномена переноса неиндоевропейских мифов и религий в брахманистское культурное пространство. Но бывает и так, что символизм воды сохраняет все свои мифологические и ритуалистические истолкования; тогда он может пробить себе дорогу даже в сакральные тексты. Дэви-упанишада рассказывает, что боги, спросив как-то великую богиню (Дэви), кем она была, откуда пришла, получили ответ: "Место рождения моего – морские воды; тот, кто знает это, обретает прибежище в Дэви". Богиня – основа и источник богов и Вселенной. "Это Я в начале времен сотворила отца этого мира". Иначе говоря, священная сила, воплощаемая богиней, находится в водах; океан воспринимается как гигантский резервуар сакральности, откуда извлекают свою мощь боги, святые, герои и посредством которого они творят чудеса. Эта религиозная концепция характерна для приморских цивилизаций Юго-Востока. Жан Пшылуски проанализировал ряд аустронезийских мифов, каждый из которых содержал следующий общий признак: герой обязан своим высоким положением царя или святого тому обстоятельству, что он был рожден водным животным.

В Аннаме первый мифический царь носил имя лонг куан, "царь драконов". В Индонезии царей Сань-фо ци называли лонг цзин, т.е. "дух (семя) нага". Цари Чхота-Нагпура подобным же образом вели свою родословную от нага по имени Пундарика, который, как считалось, издавал зловонное дыхание. Эта деталь напоминает мотив "принцессы с запахом рыбы", которая, согласно мифам и легендам индонезийцев, возлегла с брахманом и зачала от него основателей новой династии. "Принцесса с запахом рыбы" – это наги, женский аскетический дух, символизировавший как изначальную сакральность, сконцентрированную в океане, так и самые ранние аборигенные культурные формы. Ее союз с представителем враждебной духовной традиции означал основание новой цивилизации, начало новой истории. Согласно легенде палаунгов, наги Тхусанди любила принца Тхурию, сына Солнца. От их союза родилось трое сыновей; первый стал императором Китая, второй – царем Палау, третий царем Пагана. Согласно Седжарат Малайоу, царь Суран спустился на дно океана в стеклянном ящике, был хорошо принят тамошними жителями, а потом женился на царской дочери; от их брака родилось трое сыновей, первый из которых стал царем Палембанга.

Не будем подробно останавливаться на символизме "объединения противоположностей", например, "наги" (бесформенное, виртуальное, темное) и "солнце". Войти в подобное исследование означало бы слишком далеко отклониться от нашей темы. Отметим только чрезвычайную важность нагов и змей в туземных мифах и культах, проложивших себе путь в индуизм. Подобно акватической наги, наг символизирует темноту, аморфность, первичную сакральную силу, хотя эта сила концентрируется уже не на дне океана, а в глубинах земли. В Индии наги и змеи представляют собой локальных демонов, воплощающих аборигенную сакральность. Наги всегда связаны с магией, йогой, оккультным познанием; сказания, которые выросли вокруг образа Нагарджуны, показывают, сколь живучей была вера в то, что змеи хранят у себя вечную "тайную доктрину" , которую они передают через посвящение.

Элементы морского символизма и культуры, засвидетельствованные у дравидов и мунда, обязаны своим существованием миграциям в Микронезию и Полинезию, которые, начавшись в доисторические времена, продолжались и в историческую эпоху. Джеймс Хорнелл отметил сильное полинезийское влияние на додравидийское население южного берега Индии. Х.Ч.Дас-Гупта выявил поразительное сходство между некоторыми индийскими и суматранскими играми. Народы, говорящие на языках мунда (или коларских), принадлежащих к аустронезийской языковой семье, внесли важный вклад в индийскую культуру. Сама "Ригведа" содержит аустронезийский миф: Индра стреляет из лука, и стрела проходит сквозь гору, убивая вепря, охраняющего сокровище (блюдо с рисом) на задней ее стороне. Слова, обозначающие лук (друмбхули), стрелу (бунда), блюдо с рисом (одана) и имя вепря (Эмуша) – мундского происхождения. Культивация риса на террасах, холмах и в полях – тоже аустронезийский вклад. Слово лингам, столь важное для индуизма, родственно санскритскому лангула ("плуг"), происходит от аустронезийской основы лак, обозначающей "лопату" и "мужской половой орган".