КРИСТОФЕР НАЙТ - КЛЮЧ ХИРАМА. ФАРАОНЫ, МАСОНЫ И ОТКРЫТИЕ ТАЙНЫХ СВИТКОВ ИИСУСА

Тем временем мы продолжили осмотр часовни, и вскоре Роберт как зачарованный уставился на орган фирмы “Гамильтон”, стоявший в викторианской пристройке у западной стены.

- Можно взглянуть? - спросил он преподобную Джанет.

- Сделайте одолжение. - Ее ответ был столь дружеским и любезным, что Роберт рискнул еще раз попытать счастья.

- Вы не будете возражать, если я сыграю? У себя в деревне я иногда заменяю церковного органиста.

Получив разрешение, Роберт по винтовой лестнице поднялся на галерею органа, и спустя пару минут неф огласился протяжными звуками. Тем временем Крис продолжал пожирать взглядом местные достопримечательности.

Его внимание привлекли стоящие вдоль стен колонны. Всего их было четырнадцать. Двенадцать из них были совершенно одинаковыми, но две роскошных колонны, стоявшие у восточной стены, разительно отличались от них. Левая - изящная, элегантная, совершенных пропорций - носила имя колонны Мастера. Правая же, называвшаяся колонной Ученика, была совсем другой: четыре цветочные гирлянды спиралью обвивали столб с каннелюрами, начинаясь у угла капители и заканчиваясь у основания с противоположной стороны.

Для строителей часовни эти символы имели громадное значение, но со временем оно было утрачено. Однако накопленный опыт позволял нам понять, с чем мы столкнулись. Так называемая колонна Мастера на самом деле была духовной колонной, известной масонам под именем Иахин, а назореям - под именем Цедек, а “колонна Ученика” - царственной колонной Воаз, или Мишпат.

Оставалось проверить, нет ли на стенах этого загадочного сооружения портрета Хирама Абифа. Мы бы сильно удивились, если бы в этом тамплиерско-масонском здании не обнаружилось ни одного изображения человека с отчетливой раной на лбу, описанной в легенде о Секенен-ра Тао. Естественно, мы его нашли. Высоко в углу, образованном южной и западной стенами, на одном уровне с органом, красовалась каменная голова с обширным повреждением на правом виске. А в противоположном, северо-западном углу висело изображение убийцы. Эти головы находились здесь сотни лет, но истинный смысл данного символа был утрачен. Люди, пытавшиеся восстановить его, придумали безобидную, но совершенно неправдоподобную легенду.

Чтобы лучше видеть, мы оба по винтовой лестнице забрались на галерею органа и стали осматривать великолепное зрелище с места, которое когда-то было просто западной стеной, пока в 1882 г. к ней не пристроили поразительно уродливый баптистерий. Голова Хирама Абифа была совсем рядом, и мы смогли осмотреть ее со всей тщательностью.

Рану на лбу люди заметили давно; общепринятая легенда гласила, что это изображение ученика, а напротив висит портрет убившего его мастера. Рассказывали, что пока мастер, которому было поручено изваять стоящую здесь же царственную колонну, ездил в Рим за необходимым для этого вдохновением, ученик быстро сделал ее и поставил на место. Поскольку она была намного лучше тех, которые ваял или мог изваять мастер, последний по возвращении в Росслин хватил несчастного молотком по голове и убил на месте.

К счастью, эту историю, представляющую собой испорченную версию масонской легенды о Хираме Абифе, оказалось легко опровергнуть. Известно, что Уильям Сент-Клер лично заложил первый камень часовни и руководил ее возведением до самой смерти, наступившей в 1484 г. (Через два года после этого печального события завершил строительство часовни сын покойного, Оливер). Более того, сэр Уильям персонально наблюдал за всеми деталями работы. Сохранились письменные свидетельства, что каждая деталь узора, даже самая мелкая, сначала создавалась в дереве, представлялась на одобрение и только после получения оного вырезалась в камне. Ради этого строительства Уильям Сент-Клер привез в Шотландию лучших европейских резчиков по камню, построил деревню Росслин, чтобы разместить их, и платил ведущим мастерам громадную по тем временам сумму 40 фунтов стерлингов в год, а подмастерьям - 10 фунтов, что тоже немало. Мысль о том, что после всех этих приготовлений и расходов какому-то жалкому ученику позволили создать главное украшение здания, совершенно абсурдна.

Нынешние хранители Росслинской часовни этого не знали, но голова, висевшая в северо-западном углу, была портретом Секенен-ра Тао, последнего настоящего царя Египта.

Пока мы рассказывали хранительнице о подлинном значении колонн и голов с ранами на лбу, а также о том, при каких обстоятельствах был утрачен подлинный смысл этих символов, туман, застилавший нам глаза, медленно, но верно рассеивался. Мы что, ослепли? Внезапно перед нами вспыхнул свет истины, и все сразу встало на свои места. Росслинская часовня вовсе не была часовней; более того, она не имела никакого отношения к христианству! Прежде всего, здесь не было алтаря. Чтобы проводить здесь богослужения, пришлось поставить в центре здания стол, поскольку место у восточной стены было занято колоннами. Позади Воаза и Иахина стояли пристроенные к стене три каменных пьедестала, но алтарь отсутствовал.