Елена Филякова - Старцы и предсказатели Оптиной пустыни

Прежде чем у Господа просить прощения, надо самой простить. Так сказано в «Молитве Господней».

Если скажешь про брата или сестру что-либо дурное, даже если это будет правда, то ты своей душе нанесешь рану. Передавать о погрешностях другого можно только в том случае, когда в сердце твоем единственное намерение – польза душе согрешившего.

Исаакий II Оптинский

Преподобный архимандрит Исаакий II, священномученик, в миру Иван Николаевич Бобриков (1865 – 26 декабря/8 января 1938)

Девятнадцатилетний Иван Бобриков, уроженец села Остров Малоархангельского уезда Орловской губернии, пришел в Оптину пустынь по примеру отца, набожного крестьянина Николая Родионовича, на тот момент схимонаха Николая. Пока Иван размышлял, войдя в монастырские стены, к кому обратиться, чтобы отыскать отца, услышал за спиной отчетливое: «Тебя казнят». Обернувшись, Иван увидел местного юродивого Василия, с любопытством рассматривающего его. Насмотревшись, Василий взял Ивана за руку и молча повел за собой.

«Почему казнят? Когда казнят? Кто?» – вопросы вертелись на языке Ивана, но он не решался их задать. «Надеюсь, не здесь и не сейчас», – успокоил он сам себя. Блаженный Василий привел его к старцу Амвросию и, не обращая внимание на ожидающих своей очереди многочисленных посетителей, сразу провел в келью. Подтолкнув юношу в спину на середину комнаты, Василий сказал старцу: «Поклонитесь в ножки ему, это будет последний оптинский архимандрит».

Старец Амвросий не замедлил выполнить повеление юродивого. Осторожно сполз со своей кушетки, с которой уже редко вставал по состоянию здоровья, и отвесил оторопевшему Ивану низкий долгий поклон. Парень не знал, куда деться от смущения и растерянно оглядывался на присутствующих в комнате. В наступившей тишине блаженный Василий снова взял Ивана за руку и повел за собой из кельи. На крыльце поманил пальцем, дескать, наклонись, что скажу, и, когда Иван приблизился, жарко прошептал в ухо: «Тебя казнят». И сразу отпрянул, захихикал, потянул Ивана за собой: «Пойдем к отцу, в трапезную».

По дороге в трапезную юродивый вертел головой во все стороны, дергал Ивана за руку и призывал богомольцев: «Поклонитесь последнему оптинскому архимандриту». Так рассказывал о появлении в Оптиной будущего отца Исаакия старец Нектарий.

Получив исчерпывающую характеристику Ивана Николаевича Бобрикова от местного юродивого, старец Амвросий благословил настоятеля монастыря, старца Исаакия, принять молодого человека к себе на добровольное послушание.

Послушничество Ивана оказалось долгим, оно растянулось на тринадцать лет. Только 17 декабря 1897 года во время настоятельства архимандрита Досифея (Силаева) послушник Иван Бобриков вошел в число братства монастыря. Зато дальше его карьера была молниеносной. Уже через полгода, 7 июня 1898 года, он был пострижен в монахи с именем Исаакий, а 20 октября того же года рукоположен в иеродиакона. Несколько дней спустя, 24 октября, в день освящения Казанского собора Шамординской обители калужским епископом Вениамином отец Исаакий был рукоположен в иеромонаха. На откровение помыслов все это время он ходил к старцу Иосифу.

Когда монаха Исаакия посвятили в священнический сан, он в качестве послушания стал уставщиком обители. В его обязанности входило наблюдать за правильным чинопоследованием церковных служб. Для того чтобы успешно справляться с этим послушанием, отцу Исаакию пришлось тщательно изучить устав.

Отец Исаакий всегда с любовью и уважением относился к своему отцу, который вел тихую и скромную жизнь инока. Когда в 1908 году отец скончался, отец Исаакий часто приходил на его могилу, духовная связь между отцом и сыном не прервалась. Был такой случай: отец Исаакий и скитоначальник отец Феодосий в чем-то не поладили, между ними возникла легкая взаимная неприязнь. Достаточно долгое время оба пребывали во взаимных обидах. Но однажды отец Феодосий пришел к отцу Исаакию и рассказал ему, что видел во сне схимонаха Николая, усопшего родителя отца Исаакия. Явившийся во сне схимонах Николай грозил обоим спорщикам. Отец Исаакий, выслушав рассказ, задумался, а потом тихо сказал всего лишь одно слово: «Чует!..» После этого мир между монахами восторжествовал, и более они никогда не ссорились.

30 августа 1913 года, после кончины настоятеля отца Ксенофонта, старшая оптинская братия единодушно избрала отца Исаакия на его место, оценив его смирение и рассудительность. Шамординская монахиня Мария (Добромыслова), духовная дочь старца Никона, так вспоминала отца Исаакия: «По своей примерной, истинно монашеской жизни он был вполне достоин занять столь высокий пост. Очень большого роста, внушительной и благолепной наружности, он был прост, как дитя, и в то же время мудр духовной мудростью».