Елена Филякова - Старцы и предсказатели Оптиной пустыни

Никогда не гордился отец Антоний своим даром прозорливости, прекрасно понимая, кто им наделил его. Сила его молитвенного заступничества и прозорливость были широко известны. Духовные дарования привлекали к нему многих страждущих. Рассказывали, что одна женщина, когда старец обращал на нее свой взор, постоянно прятала глаза. Когда отец Антоний спросил ее, в чем дело, она ответила: «Я боюсь, когда вы на меня так проницательно смотрите. Вы видите все мои грехи». Старец горячо возразил: «Напрасно вы так думаете. О чем я помолюсь и что Бог мне откроет, только то я и знаю. А если Бог мне не откроет, то сам я ничего не знаю».

Иногда он мог помочь простым советом. Один из его посетителей вспоминал, как пришел к отцу Антонию в великом горе: его единственного сына, на которого родители возлагали все надежды, исключили из учебного заведения. «Молитесь ли вы о сыне?» – задал старец неожиданный вопрос. Посетитель растерялся и в большом смущении признался: «Иногда молюсь, а иногда не молюсь». «Непременно молитесь о сыне, усердно молитесь о нем: велика сила родительской молитвы о детях», – убеждал старец.

После этих слов убитый горем отец, до того не слишком усердный в молитве, стал часто посещать храм и постоянно молиться о сыне. Через некоторое время обстоятельства чудесным образом переменились: мальчика восстановили в учебном заведении, и он благополучно окончил курс. С тех пор отец мальчика всегда с умилением вспоминал отца Антония и рассказывал, как простое слово мудрого старца доставило ему величайшую душевную пользу на всю оставшуюся жизнь.

Отец Антоний никогда никого не порицал, не осуждал, ко всем относился хорошо. Он смирялся перед всеми и кроткий характер сохранил до конца своих дней. Если же было необходимо кого-то в чем-то убедить, а убеждения не помогали, то и в таких случаях он умел сохранять спокойствие и находить мудрое решение. О том, каково было воздействие этих мудрых решений и как они давались старцу, свидетельствует случай с ленивым иноком, жившем в скиту.

Этот инок, дабы не слишком утруждать себя тяжелой монашеской жизнью, под предлогами постоянного нездоровья пропускал утрени. Как отец Антоний ни увещевал его, инок, знай себе, ссылался на слабое здоровье. Тогда отец Антоний, несмотря на то что из-за болезни ног сам в тот период не мог стоять на службе, отправился на утреню. После службы, едва держась на ногах, он пришел в келью к иноку. Тот спал, но при виде старца, испуганно вскочил с постели, а отец Антоний, как был в мантии, пал ему в ноги со слезами: «Брате мой, брате мой погибающий! Я за тебя, за душу твою обязан дать ответ пред Господом: ты не пошел на святое послушание – пошел я за тебя. Умилосердись, брате мой, и над собой, и надо мною, грешным!»

Пока он говорил, инок испуганно застыл: из-под мантии старца натекла на пол лужа крови, набравшаяся во время стояния в сапоги из его открытых ран. Так старец спасал душу «немощного» инока.

В старце Антонии многие иноки и миряне находили мудрого руководителя. Слова его были всегда просты, мягки, отличались меткостью, выразительностью и внутренней силою. Отец Антоний не только влиял на души к нему обращавшихся, вызывая в них покаяние, но в каждом конкретном случае умел мудро рассудить, как помочь уврачевать именно эту душу. При этом ему всегда удавалось помочь собеседнику взглянуть на себя со стороны и помочь себе самому.

При всей мягкости обращения слово его имело великую силу. Иногда одной беседы было достаточно, чтобы человек почувствовал себя духовно перерожденным. Даже гордящиеся своими непреклонными характерами упрямцы не могли не признать, что под воздействием речей отца Антония от их упорства ничего не остается.

Мудрость отца Антония высоко ценили великие оптинские старцы Макарий и Лев. Старец Лев признавал: «Отец Моисей и отец Антоний – великие люди…» А старец Макарий называл отца Антония «и по сану, и по разуму старейшим и мудрейшим себя», их души были созвучны.

Известна всецелая преданность отца Антония своему брату и духовному отцу архимандриту Моисею. Уже убеленный сединами, он по-прежнему смирялся перед отцом Моисеем, как последний послушник, с искренней любовью, глубоким детским благоговением. Со своей стороны архимандрит Моисей искренне уважал брата, постоянно советовался с ним. В разговорах с другими часто повторял: «Он настоящий монах, а я не монах».

Отцу Антонию пришлось пережить кончину архимандрита Моисея. Эта смерть глубокой болью отозвалась в его сердце. Скорбь его была невыразима. Два месяца он провел в затворе в непрестанной молитве за усопшего.