Все, что мы здесь только что в очень общем виде обозначили, как раз и имеется в виду, когда мы говорим о материальном прогрессе, к которому стремится современная цивилизация, и об усилиях, которые прилагаются к тому, чтобы человеческая природа смогла получить максимальную пользу на земле. Следует добавить, и это прояснит некоторые аспекты современного мира, что многое из того, что следовало сделать (и любой ценой, ибо воля Властелина истории не страшится помех) католикам, было сделано не ими и против них, а они — проявили малодушие. Ереси и расколы, войны и разрушения, и сам дьявол — подпадают под всеобщую власть руки Божией, работают помимо собственного желания на интригу, видимую Богу, стимулируют историю и продвигают ее дело. Границы их владений точно указывают пределы нашей ущербности.
Жозеф де Местр [XV] [XV] См. комм, к [XCVIII]
считал, что Французская революция — от Сатаны. Он был слишком глубоким мыслителем, чтобы сделать отсюда вывод о необходимости добиться просто-напросто полного исчезновения Французской революции из огромной книги всемирной истории. Что за глупость! Данная книга пишется по воле и с соизволения Господа Бога; Сатана может в какой-то момент взять перо, и тогда будет трусостью не назвать своим именем сотворенное навеки зло; но будет глупостью не понять также, что при всех возможных искажениях линия бытия продолжается, написанное Богом может быть прочитано ангелами, [7] [7] «Бог пишет прямо, но по кривым линейкам», — говорит португальская пословица, которую цитирует Поль Клодель в «Атласном башмачке» (Claudel P. Le soulier de satin. - Paris: Gallimard, 1929. -P.9 — прим перев ).
и все-таки достигнута большая или небольшая польза (если минимальная, что делать, так Бог хотел). Мы знаем, что зерна и плевелы растут вместе и будут разделены только в последний день [XVI] [XVI] Мф, 13, 29, 30.
. Бог уже советовал нам не удалять одного, чтобы не было риска одновременно удалить и другое; это показывает, что здравое суждение оказывается свыше наших сил, я имею в виду здравое суждение о значении полезности событий или людей для божественных закромов и для общего блага творения, то есть по отношению к последнему пределу, который нам неведом. Епископы времен Реставрации верили, что трудятся на благо Господа, в поддержку изъеденного червоточиной трона, и, сами того не зная, готовили такие недоразумения, которые, казалось, грозили гибелью всей Европе. Другое здравое суждение, которого требует от нас разум, это значение правды или лжи, доброты или злобы в земных делах по отношению к тем вневременным законам, которые нам известны; и мы должны постараться выделить, с этой точки зрения, духовные доминанты нашей истории.
2. Антропоцентризм и подлинный гуманизм
Итак, мы говорим, что современная культура, каковы бы ни были ее положительное историческое назначение и достижения, по своей духовной доминанте является, как я попытался показать, антропоцентрической: гуманизм здесь отделен от Воплощения. В концепции, согласно которой эпоха Нового времени и современности была сформирована и формируется сейчас культурой, мы можем выделить три ступени, или три момента: первый момент — тот, когда цивилизация щедро раздает свои самые прекрасные плоды, забывая о корнях, откуда идут питающие ее соки. Считается, что она должна установить, основываясь только на авторитете разума, некий человеческий порядок, рассматриваемый еще в христианском стиле, унаследованном от предыдущих времен, стиле, который становится обременительным и начинает ухудшаться. Мы можем назвать этот момент классическим моментом нашей культуры, моментом христианского натурализма.
Второй момент позволяет заметить, что культура, лишенная высших сверхъестественных мерок, неизбежно должна обернуться против самой себя; тогда от нее требуют установить такой порядок, который считается основанным на природе и призван освободить человека и утвердить в нем дух богатства, благословить на спокойное владение землей: это момент рационалистического оптимизма, буржуазный момент нашей культуры. Мы с трудом выходим из него.
Третий момент — это момент материалистического пессимизма, революционный момент, в который человек, определенно видя свою конечную цель в себе самом и не имея больше возможности выдерживать козни этого мира, начинает, как мы наблюдаем это сегодня в России, отважный бой против трансцендентных основ естественного закона и против их творца; он берет на себя задачу создать из радикального атеизма совершенно новый гуманизм.
Читать дальше