Александр Никонов - Опиум для народа. Религия как глобальный бизнес-проект

Ничего не поделаешь, массовость — это «опопсовение». Практика молодого, малочисленного и строгого христианства запрещала рисовать Христа. Но массовый наплыв людей в набирающую популярность модную религию сделал свое дело. Фанаты (без разницы, Христа, Ленина или какого-нибудь певца) хотят иметь портретик своего любимца на стене, и они его получают. Рынок есть рынок, и религиозный рынок в этом смысле ничем от других не отличается.

Когда христианство вышло из катакомб и из секты упертых отморозков стало государственной религией, оно начало приобретать имперскую стать и свойственную государственной религии помпезность. Христианство стало обрастать мишурой ритуалов, рядиться в серебро и золото, становиться общественным институтом со всеми его психологически-субординационными приблудами, свойственными социальной иерархии. Естественно, не обошлось и без революции в представлениях о внешности Христа. Государственной религии не нужен был кривоногий уродец, он не был достоин той великой структуры, которой стала церковь. Несолидно иметь своим символом какого-то плюгавенького человечка. Поэтому основоположника решено было подкорректировать в сторону большей эстетики. Сделать Иисусу, так сказать, ребрендинг. И из Христа сотворили знойного красавца, бич-боя.

Революцию начал в IV веке Иоанн Златоуст, который о ту пору работал архиепископом в Константинополе. «Иисус был прекрасен!» — сказал он, как отрезал. После чего в церкви начинает преобладать мнение, что «тело Иисуса Христа прекраснейшее, поскольку оно произведено Духом Святым, который является великим художником».

Постепенно за пару столетий формируется тот канонический образ Иисуса, к которому мы привыкли: длинноволосо-хипповатый, со стильной «испанской» бородкой и усами, с правильными чертами лица. Именно таких Христов писали художники на иконах и на всех плащаницах.

Поначалу лик Христа был довольно схематичен. Таким он и остался в византийскоправославной традиции. Но западное искусство более тяготело к реализму. И этот реализм проник даже в иконопись! Начиная с XVI века богомазы стали писать образ Христа с секс-символа своего времени — итальянского кардинала Цезаря Борджиа, известнейшего плейбоя эпохи.

От великого до смешного.

Как вообще людям пришла в голову такая идея — обожествить человека?.. А с другой стороны, если уж древние обожествляли деревянные колоды и тряпки на палках (знамена), то отчего бы им не обожествить и человека?..

Одна моя знакомая приехала с Тайваня. Рассказала такую историю. Зашла она как-то в небольшое местное святилище. Это небольшая комната с дымящимися благовониями. Вокруг — статуэтки и картинки разных азиатских божков. А среди них — фотография какого-то узкоглазого мужика в костюме и галстуке.

— Кто это? — спросила знакомая местную тетку.

— Это бог, — ответила та.

Знакомая удивилась: доселе ей никогда не доводилось видеть бога в галстуке.

— Просто это бог мистер Вонг, он пожертвовал нашей общине много денег, — пояснила местная.

— А давно он умер?

— Он не умер! Он жив.

Как видите, у азиатов с этим просто. Почему же у древних язычников должно было быть сложнее?

Люди — это, конечно, не боги. Но иногда их полезно бывает приравнять к богам. То есть обожествить. Какие для этого нужны условия? Ну, например, такие, как в вышеуказанном тайваньском случае. Или такие, какие сложились в Римской империи к началу эры.

Когда Рим расширился на все Средиземноморье, потребовалась смена управленческих форм.

И республика превратилась в империю. Это должно было произойти, и это произошло. Но будут ли римляне, привыкшие к тому, что все граждане равны, и презирающие единоличную власть, слушаться и уважать императора? Как повысить авторитет власти?

Процесс шел гладко и постепенно. Усыновленный Цезарем Октавиан, севший управлять страной, предложил объявить покойного Цезаря богом. Предложение прошло. Так Октавиан юридически стал сыном бога. Неплохой ход, не правда ли?..

Для того чтобы еще больше укрепить авторитет правителя среди гордых и свободных граждан, везде начали воздвигаться храмы, посвященные Октавиану Августу. Точнее, не ему самому пока что это было рано, — а его гению. Гений это небесный ангел-хранитель, он есть у каждого человека. Вот этому-то октавиановскому гению и строили храмы. А отсюда, как вы сами понимаете, один шаг до обожествления и самого императора.