Дмитрий Бачевский: Исповедь Христа. Развенчание мифов

Пилат же еще решил привлечь к суду Ирода Антипу, иудея, дабы не брать на себя, чужеземца, бремя ответственности. И созвал он первосвященников, и начальников, и народ. И был с ними Ирод Антипа. И сказал Пилат им:

– Вы привели ко мне человека сего, как развращающего народ, и вот, я при вас исследовал и не нашел человека сего виновным ни в чем том, в чем вы обвиняете его. И Ирод также, ибо я посылал его к нему, и ничего не найдено в нем достойного смерти. Итак, наказав его за волнения, отпущу.

А Пилату и нужно было для праздника отпустить им одного узника. И он уже узнал, что первосвященники предали меня из зависти, что больше людей шло за моим учением, а от них отворачивалось. Но весь народ, подговоренный священниками, увидев мой близкий конец и убоявшись отлучения от синагоги, стал кричать:

– Смерть ему! А нам отпусти Варавву.

Варавва был посажен в темницу за произведенное в городе возмущение и убийство, и Пилат хотел отпустить меня, нежели опасного возмутителя спокойствия, который угрожал власти.

Пилат снова возвысил голос, говоря о том, что отпустит меня, чтобы крепче народ сказал за мое убийство. И люди кричали:

– Распни, распни его!

Пилат, не желавший участия своего в подобном действе и не желавший волнений в Иудее, возможных через мою смерть, в третий раз сказал им:

– Какое же зло сделал он? Я ничего достойного смерти не нашел в нем. Итак, наказав его, отпущу.

Но они продолжали с великим криком требовать, чтобы я был распят, и превозмог крик их и первосвященников.

Пилат, памятуя свои совещания с женой и Иродом, но, видя, что ничто не помогает и смятение увеличивается, умыл руки перед народом, и сказал:

– Невиновен я буду в крови праведника вашего, но вы.

И, отвечая, священники, а за ними и все бывшие с ними люди сказали:

– Кровь его на нас да будет.

И Пилат решил, что быть по прошению их, и отпустил им Варавву, посаженного за возмущение и убийство в темницу, которого они просили, а меня предал в их волю.

И вскочил Ирод Антипа и закричал:

– Что я сказал вам сделать с ним – сделайте.

И толпа бежала ко мне, и толкала, и гнала, и кричала, смеясь: "Гоним сына божьего, власть имеем над ним, а не он над нами!".

После со смехом облачили меня в порфиру и посадили меня на судейское место, говоря "Суди праведно, царь Израиля". И кто-то из них, принеся терновый венец, возложил мне на голову. А одни, стоящие рядом, плевали мне в глаза, другие били меня по щекам, иные тыкали в меня тростниковой палкой, а некоторые бичевали меня, приговаривая: "Вот какой почестью почтим мы сына божьего".

И тотчас повели меня, захватив некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, и возложили на него крест, чтобы нес за мной. И многие били меня палками и камнями, и смеялись, становившись на колени передо мною и кланяясь мне.

Вел меня полк римских воинов, и шло за мной великое множество народа и женщин, которые, не убоявшись священников, плакали и рыдали обо мне. Я же, скорбя о судьбе своей, ибо не хотел смерти, обратившись к ним, сказал:

– Дочери Иерусалимские! Не плачьте обо мне, но плачьте о себе и о детях ваших. Ибо приходят дни, в которые скажут: "Блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие". Приходят дни, когда скажут: "Блаженны те, кто слеп и не может слова истинного родить и сказать". И если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет? Знайте, не меня сегодня распинают, но истину и отца своего в сердце своем.

Вели же со мной на смерть еще двух злодеев. И привели меня на лобное место, сняли с меня багряницу и раздели догола, и дали пить вино со смирною, которое уменьшало страдания распятого на кресте, и от которого смерть приходила легче. Я же, не желая смягчать свой дух перед кончиной, отказался. Пока же длились приготовления, солдаты, как принято, поделили вещи мои, и бросили жребий на дорогой хитон, тканый сверху донизу.

И был третий час, поставили на кресте над головою моей надпись, написанную словами греческими, римскими и еврейскими и означавшую вину мою: "Сей есть Иисус Назарей, Царь Иудейский". Первосвященники же сказали раньше Пилату:

– Не пиши "Царь Иудейский", но пиши, что "Он говорил: я Царь Иудейский".

Пилат, же, разумея угрозу, которая придет с моим распятием, отвечал:

– Что я написал, то написал.

Эту надпись читали многие из иудеев, потому что место, где надлежало меня распять, было недалеко от города.

И подняли меня на крест, прибив гвоздями руки и ноги мои к древу. Со мною рядом подняли двоих разбойников на имя Дижман и Геста.