Рудольф Штайнер - Метаморфозы Душевной жизни. Путь внутреннего опыта. Часть 1

Стало быть, тут перед нами пораженный гневом Зевса представитель человеческого Я. И как приглушается отдельное человеческое Я, как оно втягивается в себя, пряча гнев в себе, как благодаря этому оно принижается до должной меры, так и Прометей приковывается гневом Зевса, т. е. его деятельность сдерживается до должной меры. Как гнев овладевает отдельной душой, так и Я приковывается к скале, если стремится целиком отдаться эгоизму. И как Я приковывается гневом, вытесняющем вниз сознание Я, так и Я Прометея приковывается к скале. Своеобразие этого всеобъемлющего предания состоит в том, что оно в мощных образах дает такие универсальные истины, которые значимы как для отдельных людей, так и для всего человечества. Его своеобразие в том, что оно позволяет людям пережить в наглядных образах то, что должно быть пережито ими в собственных душах. Так смотрим ММ на прикованного к скалам Кавказа Прометея, видя в нем представителя человеческого Я, которое находится в душе ощущающей еще в смутной форме и стремится к развитию, но получает оковы, ограничивающие его заносчивость.

А дальше мы слышим: Прометей знает, что Зевс от гнева лишится дара речи, проведав о его освобождении сыном смертного. Господству Зевса положит конец тот, кто родится от смертных. И как миссией гнева освобождается Я на его низшей ступени, так и смертными людьми, достигшими более высокой ступени, будет рождено Я, бессмертное Я. На высшей ступени от смертных людей родится бессмертная душа. И как Прометей ждет того, кто свергнет господство Зевса — божества, излившего свой гнев на Прометея как представителя человеческого Я, чтобы оно не вышло за свои пределы, как Зевс сменится Иисусом Христом, так и отдельное прикованное гневом Я претворено будет преобразованным гневом в любящее Я, в любовь, которая и есть преобразованный благородный гнев. Мы видим, как Я, благословляюще кротко и с любовью действующее во внешнем мире, развивается из прикованного гневом Я, как видим саморазвитие Бога Любви, что оберегает и лелеет это Я, которое прежде, в древние времена, должно было оказаться прикованным гневом Зевса, чтобы не выйти за положенные ему пределы.

Так в продолжении этого предания мы видим внешнюю картину развития человечества. Внешнюю сторону этого мифа мы должны понять так, чтобы для нас на все наше земное бытие ожило то, что отдельный человек переживает в себе самом — переход от взращенного миссией гнева Я к свободному Я, развивающему любовь.

Если мы воспримем это так, то поймем, что здесь проявилось, что воплощает в себе это предание и что сделал Эсхил из этого сюжета. Мы буквально почувствуем струящийся в нас душевный поток, мы почувствуем его в развитии предания о Прометее, проследим его в драматической обработке этого материала Эсхилом.

Тогда в этой греческой драме мы найдем буквально нечто вроде практического смысла того, что можем пережить в душе. Это относится ко всем великим поэтическим произведениям, ко всем великим произведениям искусства вообще, потому что они рождены великими типическими переживаниями, свойственными всем человеческим душам.

Итак, сегодня мы видели, как из аффекта и через очищение этого аффекта воспитывается Я. А в следующем докладе увидим, как это Я, постигая на более высокой ступени миссию истины, дозревает в душе рассудочной, или душе характера, до воспитания самого себя.

Наш анализ показал, что слова древнегреческого мудреца Гераклита — «Тебе никогда не достичь границ души, даже обойди ты весь мир: столь всеобъемлюща ее природа!» — получают подтверждение и в этом практическом смысле.

Да, это так: существо души настолько всеобъемлюще, что мы не можем непосредственно проникнуть в ее суть. Но духовная наука с открытым взором ясновидящего все же вводит нас в субстанцию души, и мы можем исследовать то таинственное существо, которым является наша душа, все глубже, созерцая ее взором исследователя духа. Поистине, с одной стороны, мы можем сказать: глубины души неизмеримы; однако, рассмотрев эти слова со всей серьезностью, нам придется возразить себе: если границы души столь обширны, что мы должны обойти весь мир, то у нас есть надежда, расширяя эти границы и используя их неохватность, идти вместе с душой все дальше и дальше.

Этот свет надежды прямо вольется в наше стремление к познанию, если мы воспримем высказывание Гераклита — «Тебе никогда не достичь границ души, даже обойди ты весь мир: столь всеобъемлюща ее природа!» — не с пессимизмом, но с доверием.