Рудольф Штайнер: Лекция. Миссия единичных народных душ в связи с мифологией германского севера

Мы хотим, значит, описать все то великое, от чего в определенном отношении должен освободиться «безродный человек». Безродныелюди всех времен, от седой древности и до наших дней, всегда знали, что если бы они дали полное описание характера безродности, — они бы встретили мало, очень мало понимания. Эти безродные людивстретили бы прежде всего предвзятое возражение, которое выразилось бы в упреке: «Вы потеряли всякую связь с родной почвой народа; у вас нет больше никакого понимания того, что является самымдорогим для людей». Но это не так. В некотором отношении безродность является — или, по крайней мере, может этим быть — иным путем, чтобы по достижении этого святого места, этой безродности, этой бездомности, вновь найти путь обратно в народную субстанцию, найти созвучие с тем, что связано с почвой. Если с самого началана это должно быть обращено внимание, то, с другой стороны, все жене является необоснованным тот факт, чтобы как раз в наше времясамым откровенным образом было сказано о том, что мы называем миссией отдельных народных душ человечества. Как до сих пор до некоторой степени было обосновано совсем умалчивать об этой миссии, так обосновано теперь, в нашей современности, начать говорить оней. Это особенно важно уже потому, что ближайшие судьбы человечества в гораздо более высокой степени, чем это было до сих пор, приведут людей к общечеловеческой миссии. Но отдельные люди тогоили иного народа лишь тогда смогут привнести их соответствующийсвободный, конкретный вклад в эту общечеловеческую миссию, когдаони поймут прежде всего их народность, поймут то, что можно былобы назвать «самопознанием народности». Если в древней Греции в мистериях Аполлона большую роль играло изречение «познай самогосебя», то не в столь отдаленном будущем к народным душам будетнаправлен призыв: «познайте самих себя, как души народов». Этотприбыв будет не без значения для грядущей деятельности человечества.

Конечно, в наше время особенно трудно признать бытие существ, которые для внешнего чувственного восприятия, так сказать, совершенно отсутствуют. Нашей современности, быть может, легче будетпризнать, что человек, каким мы его встречаем в мире, содержит в своем существе какие-то члены, какие-то части, являющиеся сверхчувственными, невидимыми. Современный материалистический строймышления людей, быть может, скорее признает, что существа, как, например, сами люди, внешний облик которых, по крайней мере, доступен физическому восприятию, могут еще содержать в себе какую-тосверхчувственную, невидимую часть. Но было бы большим притязаниемна способности нашей современности ожидать от нее понимания, когда речь идет о существах, которые для обычного воззрения, собственно, совсем не существуют. Ибо что, в сущности, обозначаетсясегодня здесь или там как народная душа, как дух народа? В лучшем случае это лишь то, что допускается как свойство, как общийхарактер стольких-то сотен или миллионов людей, стесненных на определенной почве. Трудно довести до сознания современности, чтотакое понятие, как дух народа, таит в себе нечто реальное, нечто, что живет помимо этих многих миллионов людей, стесненных на этойопределенной почве. Если спросить, — возьмем нейтральный пример, что подразумевает современный человек под понятием швейцарскогодуха народа, то в отвлеченных выражениях он опишет некоторыесвойства тех людей, которые населяют область швейцарских Альп и Юры, и будет уверен, что за этим не скрывается ничего, что небыло бы доступно внешним познавательным способностям — будь тозрение или другие органы восприятия. Первый шаг познания в этойобласти — этооткрыто и честно остановиться на мысли, что естьсущества, которые не проявляются непосредственно в чувственноммире, которые недоступны обычной материальной способности восприятия; что, так сказать, между чувственно воспринимаемыми существами находятся другие существа, невидимая деятельность которых проявляется на видимых существах подобно тому, как деятельность существа человека проявляется через его руки и пальцы; что, значит, можно говорить о швейцарском духе народа, как говорят о духе человека, которого так же точно можно отличить от десятипальцев рук, как можно отличить дух швейцарского народа от миллионов людей, живущих в горах Швейцарии. Он есть нечто иное, а именно существо, подобно тому, как и сам человек есть существо. Люди отличаются от него тем, что их чувственная внешняя сторонадоступна способности восприятия человека. Поскольку человек доступен чувственной способности восприятия, постольку дух народане проявляется внешне, не проявляется таким образом, чтобы бытьвоспринятым внешним общением или органами внешних чувств; и, тем не менее, он совершенно реальное существо.