Рудольф Штайнер - Умирание земли и жизнь мира

Вследствие того, что это имагинативное действие, оно опять-таки выражается образно, но это образное выражение соответствует действительности. Жизнь такова, как если бы прожектор на большое расстояние излучал сияние. Только вы должны представить себя не в пространстве, а во времени. Например, вы теперь в сорок лет совершили какой-нибудь поступок. Ваша жизнь продолжается, проходит через 50-Й, 60-й годы, затем через смерть и далее в бытие, которое вы проводите между смертью и новым рождением. И, проходя через это бытие, вы шаг за шагом вживаетесь в то, что вы в течение вашей земной жизни непрерывно излучаете в то бытие через ваши цветы лотоса. Вы встречаете все то, что вы излучали в будущее. Опять выражаясь образно, это приблизительно то же самое, как если бы вы посредством прожектора бросали свет далеко перед собой и затем вы бы шли вдоль этого света и говорили себе: весь этот излученный свет я опять встречаю. Но только это суждение о ваших поступках, которые вы таким образом встречаете в жизни между смертью и новым рождением. В этом отношении человек — не решето или же, если хотите, «решето»: оно пропускает то, что он сам подсознательно порождает.

Итак, в человеке живет нечто, что является непрерывным критиком (если вы возьмете это слово не в педантически-филистерском смысле) его собственных поступков и что им излучается в его собственное будущее. И тут при желании можно привлечь естествознание. Благодаря тому, что человек построен вертикально, то есть в своем обычном аппарате сознание покоится на себе, как на собственной земле, благодаря этому в областях цветов лотоса задерживается то, что исходит из его странствования, преломляется под прямым углом и посылается в жизнь.

Итак, мы видим: то, что обыкновенно охватывается общим выражением «бессознательное» сложным, но вполне обозримым образом входит в человеческую жизнь. Именно вследствие того, что человек с одной стороны заканчивается внизу своей грудобрюшной преградой, он включается своим подсознанием в свою судьбу. У животного это излучение через цветы лотоса не идет в расчет. Почему? Это опять-таки связано с ориентировкой животного во Вселенной. Благодаря тому, что спинной хребет человека стоит вертикально под прямым углом к спинному хребту животного, человек преимущественно развивает то, что у животного совершенно не может развиваться, так как его спинной хребет горизонтален, а не вертикален и они оба нейтрализуют друг друга. Поэтому животное не может поставить рядом с собой критика, а также не может посылать в будущее суждения о поступках в животной жизни. Очень важно было бы, чтобы естествознание собралось с духом, а не останавливалось на тривиальном суждении, что можно сравнивать конечности животных в их структуре и формах с конечностями человека или голову животных с головой человека. Правда, человек обладает более совершенным мозгом, но, в сущности, человеческая голова не настолько отличается от головы животного, и потому материалистическая теория с такой легкостью причислила человека к ряду животных. Но человека отличает от животного его ориентировка во Вселенной. Когда ее когда-нибудь будут изучать, то и в естественнонаучном отношении придут к совершенно иным результатам. И здесь духовная наука будет давать направление, как отпадает направление в иных областях, указывая на определенные явления жизни, которые могут быть поняты лишь при условии получения соответствующего направления в духовной науке.

Итак, человек организован таким образом, что в нем живет много такого, о чем можно сказать, что еще с одной стороны умнее его — иногда и утонченнее- например, в суждениях о судьбе, но что, с другой — в нем есть также нечто, являющееся более объективным критиком, нежели каким является он сам в своей сознательной жизни. В человеке уже как бы живет в сложном виде то, что можно назвать другим человеком и это проявляется в жизни. Человек обыкновенно не присматривается к своим поступкам. Критик остается в нем подсознательным. Он становится сознательным лишь между смертью и новым рождением, когда всюду, шаг за шагом он встречается с тем «сиянием», о котором я говорил. Однако уже при разумном внимательном наблюдении жизни можно обнаружить, как в отдельных людях этот критик проявляется по разному.

Сравните два типа людей, которые можно встретить в жизни. Один тип часто обозначается, как «пострел, который везде поспел». Есть люди, которых можно всюду встретить, у них никогда нет времени, они постоянно в бегах, всюду суют свой нос, должны всюду принимать участие и т. д. Люди над этим не задумываются. Они считают это просто жизненной привычкой, покоящейся на различных подсознательных вещах. Но с этим связано то, что критик в этой инкарнации, когда человек является «пострелом, который везде поспел» — занимает особое положение. Эти критики тоже имеют свою особую индивидуальность. Люди убеждаются в этом после смерти. У такого «пострела» (очень хорошо, если о таких вещах умеют говорить с юмором, ибо благодаря тому, что люди не дают юмору окончательно зачахнуть в себе, при своем вступлении в духовную науку они преодолевают то настроение, которое приносит такой ущерб духовной науке, ибо это настроение действительно приносит сильный ущерб духовной науке) у такого «пострела» этот критик является своего рода «актером», который очень хочет, чтобы его видели не только люди, но и всякие духовные существа. Ему приятно, чтобы все, что водится в духовном мире, всегда могло видеть, как он носится кругом. Этот тип «пострела» из тех, которые постоянно носятся кругом в духовном мире и хотят, чтобы их видели и от этого желания быть увиденным претворяющегося в подсознательное влечение, происходит характер «пострела, который везде поспел».