Владимир Титов - Православие

Константинопольская православная церковь смотрела на молодую церковь Киевской Руси как на новый и обильный источник доходов, как на средство упрочения влияния Византии в древнерусском государстве. С возникновением новой церкви у православной константинопольской церкви появилась возможность отправить туда избыточные кадры духовенства, а в империи к этому времени было много священников, которые не могли прокормиться на греческих хлебах. После крещения на Русь из Византии потянулись греческие священнослужители. Первые епископы, священники и монахи в древнерусском государстве были греками.

Поначалу зависимость русской православной церкви от греческой была очень сильной. Русская церковь считалась митрополией константинопольской церкви. Причем если другие митрополии пользовались правом представлять своего кандидата в митрополиты на утверждение константинопольскому патриарху, то русской митрополии было отказано в этом праве: кандидата в киевские митрополиты намечал сам византийский патриарх со своим патриаршим советом. При этом бывали случаи, когда мнение киевского князя даже не запрашивалось.

Более того, некоторые исследователи предполагают, что в первое время в Киевской Руси была образована не митрополия, а епископство. Действительно, в летописи уже при описании княжения Ярослава Мудрого вдруг неожиданно сообщается: «И устави Ярослав митрополию, и распространи наипаче». Высказывается мнение, что только при Ярославе была организована митрополия, до этого же высший киевский иерарх носил звание епископа. А то, что в летописи иерархи епископского периода называются митрополитами, — результат позднейших переработок и исправлений летописных сводов.

Вполне естественно, что эксплуататорские классы Киевской Руси не желали мириться с подобным положением и делить власть с Византией. Они смотрели на русскую православную церковь, как на свое детище, и всячески стремились использовать ее для укрепления своего авторитета в глазах трудящихся масс. Уже князь Владимир позаботился о создании привилегированного положения для церкви и об укреплении ее материального благополучия. В Уставе князя Владимира говорилось: «…создах церковь святую Богородицю и дах десятину и ней во всей земли Рускаго княженья и от всякого суда десятый грошь, а из торгу десятую неделю и из домов на всякое лето десятое всякого стада и всякого живота». Позаботилась княжеская власть и о создании своего собственного русского духовенства. Летописец рассказывает, что князь Владимир приказал отбирать у лучших людей детей и отдавать их в книжное учение по церквам к священникам.

Княжеская власть оберегала авторитет духовных пастырей и сурово карала тех, кто пытался его подорвать. В летописи приводится интересное сообщение о том, как холоп Дудека и други его Демьян и Козьма оговорили новгородского епископа Луку, которому понадобилось около трех лет, чтобы доказать свою правоту. В конце концов правда оказалась на стороне епископа, а «холопу же Дудеке оскомина быша: урезаша ему носа и обе руце отсекоша». Друзьям его Козьме и Демьяну также «достойное воздаша по злодеянию их».

Русская православная церковь становилась все более и более послушным орудием в руках эксплуататорской верхушки Киевской Руси, помогая ей в борьбе против происков Византии. Во время войны, вспыхнувшей в 1043 г. между Киевской Русью и Византией, митрополит Феопемт (грек по происхождению) уехал из Киева. Долгое время митрополичий престол оставался незанятым. В 1051 г. по приказу князя Ярослава митрополитом был поставлен Илларион (русский родом), состоявший долгое время священником княжеской церкви в селе Берестове. В лице Иллариона князь Ярослав нашел себе сильного союзника, который помогал ему в борьбе против политических притязаний Византии на вмешательство в дела как древнерусского государства, так и русской православной церкви. Перу Иллариона принадлежит «Слово о законе и благодати». В этом произведении Илларион дал своеобразное обоснование политики киевской княжеской власти, он рассматривает всемирную историю прежде всего как процесс постепенного распространения христианства на все народы мира, в том числе и на русский народ. Илларион отрицает притязание Византии на всемирное распространение христианства и отстаивает идею равенства между народами. Говоря о проникновении христианства на Русь и о крещении Киевской Руси, автор «Слова о законе и благодати» выступает против византийской версии о том, что Владимир пришел к мысли о крещении Руси под влиянием греков, он отстаивает самостоятельность князя Владимира как при выборе веры, так и при принятии решения о крещении.