Том Райт - Иисус. Надежда постмодернистского мира

Гностицизм в той или иной форме переживает в наши дни новое поведение. Иногда это проявляется явно: например, в философии движения «Нью эйдж» и подобных ему духовных учениях. Однако не менее широкое распространение получил несколько иной вариант гностицизма, проповедуемый представителями так называемой традиционной ортодоксии. Многие из них уверовали в Иисуса, который лишь казался человечным. Они читают Библию, которая только кожется написанной людьми, и ищут спасения, в котором сотворенный Богом порядок вещей теряет всякий смысл, а само спасение рассматривается в свете чистого дуализма. Горе нам, если наше стремление выиграть вчерашнюю битву со сторонниками редукционизма в христианстве помешает нам вступить в битву завтрашнего дня, которая может оказаться совершенно иной.

Почему же мы вправе считать, что об Иисусе до сих пор сказано еще не все) Мне часто задают этот вопрос как журналисты, так и христиане, чувствующие себя неуютно в университетских стенах. Правильный ответ является одновременно утвердительным и отрицательным. Простая погоня за новизной почти неминуемо окажется ложной. Так, если вы попытаетесь доказать, будто Иисус не проповедовал Царства Божьего, или назовете его философом ХХ века, опередившим свое время, ваши слова будут справедливо отвергнуты. Но что именно подразумевал Иисус под Царством Божьим Этот и тысячи других подобных вопросов гораздо сложнее, чем могут вначале показаться. А новые ответы на них следует искать в историческом окружении Иисуса и его современников, в иудаизме первого века нашей эры во всей его глубине, как бы ни были слабы наши попытки восстановить его в первозданном виде.

Конечно же, в нашем распоряжении имеется множество средств, облегчающих эту задачу. У нас есть свитки Мертвого моря, ставшие, наконец, доступными широкому читателю. Увидели свет прекрасные издания десятки редких иудейских документов, а также связанная с ними вспомогательная литература. Нельзя забывать и о разнообразных археологических находках, как бы сложна ни была их обработка. Разумеется, всегда существует опасность как чрезмерного упрощения, так и чрезмерного усложнения. Наши источники не позволяют нам полностью воспроизвести схему общественного устройства Галилеи и Иудеи времен Иисуса. Тем не менее, мы знаем достаточно, чтобы рассуждать об интересах, преследуемых фарисеями, а также об ожиданиях и надеждах, бережно сохраняемых в так называемой апокалиптической литературе. Многое известно нам и о римских интересах в Палестине, об устремлениях первосвященников, а также о династии Ирода, непрерывно боровшейся за свою неустойчивую власть, Иными словами, мы располагаем достаточными знаниями контекста, необходимого для понимания личности Иисуса.

Немало нам известно и о галилейском крестьянстве, хотя не так много, как полагают некоторые богословы, По мнению некоторых людей, крестьянство древнего Средиземноморья оказывало преобладающее воздействие на галилейское общество времен Иисуса, причем значение апокалиптической окраски иудейской культуры явно умаляется. Таким образом, слова Иисуса о наступлении Царства Божьего связываются не столько с характерными для иудеев надеждами и чаяниями, сколько с социальным протестом, возможным в любом обществе.' Мне бы хотелось подчеркнуть как несомненную ошибочность подобного предположения, так и то, что признать его ошибочным еще не значит пренебречь элементом общественного протеста, присутствующего в гораздо более разносторонней и обоснованной с богословской точки зрения проповеди Царства, справедливо приписываемой Иисусу. Кроме того, следует отметить, что одной из известных нам особенностей современного Иисусу крестьянства является его стойкая приверженность устной традиции, в том числе традиции спонтанного повествования. Правильное понимание этого поможет нам легко избежать крайнего редукционизма, характерного для участников так называемого «Семинара Иисуса» с его попытками опровергнуть подлинность многих рассказов об Иисусе на том основании, что люди запоминали лишь отдельные высказывания, а не законченные истории.' В общем, однако, я хотел сказать следующее: многие исторические моменты и события еще ждут своих исследователей, а мы с вами располагаем более чем достаточным набором средств для решения этой задачи. Если мы действительно верим в воплощение Слова, нам следует серьезно воспринимать плоть, принятого этим Словом. И поскольку она принадлежала иудею первого века нашей эры, нас должен радовать каждый маленький шаг вперед в понимании иудейской культуры той эпохи, позволяющий нам по–новому взглянуть на Евангелия.