Том Райт - Иисус. Надежда постмодернистского мира

Прежде всего нам необходимо разобраться в событиях, описанных Лукой. Речь идет о первом пасхальном воскресении. Утром того же дня происходили странные вещи, и ученики теряются в догадках: «Что бы это могло значить?» На исходе дня двое из них отправляются домой в Эммаус. По дороге к ним присоединяется таинственный незнакомец и заводит разговор о происшедших событиях. Чтобы правильно оценить этот отрывок с исторической точки зрения, необходимо понять eгo главную мысль, заключенную в ст. 21: «А мы надеялись, было, — говорит один из учеников, — что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля». Так кто были эти люди, и о какой надежде идет речь?

Эти ученики жили внутри истории–повествования, причем Повествования с большой буквы. Оно складывалось из исторических событий, пророческих обетований и, разумеется, псалмов. А Фоном для всего этого служил Исход. Каждое последующее освобождение Богом своего народа от очередных завоевателей образовывало новый уровень повествования, и все они указывали в одном и том же направлении. Когда иноземный гнет становился невыносимым, Бог Израиля вмешивался и вновь даровал своему народу избавление. «Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога; ибо я буду еще славить Его, Спасителя моего и Бога моего».

Как мы уже убедились, большинство иудеев, живших в первом веке, верили, что конец изгнания еще не наступил. Великие пророческие обетования еще не исполнились. Израиль по–прежнему ожидал «избавления», которое на их языке явно указывало на Исход. Он стал великим моментом исполнения завета, который теперь нуждался в обновлении. Потому несложно представить, что именно в этой ситуации израильтяне повторяли вслед за псалмопевцем: «Суди меня, Боже, и вступись в тяжбу мою с народом недобрыми. От человека правого и несправедливого избавь меня. Пошли свет Твой и истину Твою; да ведут они меня. Что унываешь ты, душа моя? Уповай на Бога!» Итак, иудейские писания давали Иисусу и его современникам незаконченную историю. Последователи Иисуса надеялись, что он сам станет ее завершением. Однако этого не случилось.

Но как они себе это представляли? История мессианских и пророческих движений на протяжении веков, до и после земной жизни Иисуса, дает ясный ответ на этот вопрос. Требовалось немногое: праведность, ревностная любовь к Богу и Закону и воор1 ценное восстание. Остаток святых Израиля должен был с Божьей помощью поразить орды язычников. Так сказано в Писании, и именно так должно было случиться, когда наступит решающий момент, и Бог Израилев воцарится над всей землей. «А мы надеялись, было, что он есть тот, который должен избавить Израиля». Иудеи в точности следовали совету псалмопевца: «Уповай на Бога; ибо я буду еще славить Его, Спасителя моего и Бога моего».

Посему распятие Иисуса нанесло сокрушительный удар по их чаяниям. Ведь такая смерть ожидала всех, надеявшихся освободить Израиль и убеждавшихся, увы, слишком поздно, что они ошибались. Дело не только в том, что, согласно Второзаконию, распятый на древе проклят Богом; и даже не в отсутствии па данный момент тщательно разработанного учения об искупительной жертве Иисуса. Распятие для иудеев уже в то время имело вполне определенное богословское и политическое значение. Оно означало, что изгнание продолжается, что Бог не простил еще грехов Израиля, а язычники по–прежнему правят миром. Их жажда свободы и Божьего водительства так и не была утолена. Обовсем этом необходимо !помнить нам, историкам, желающим понять хотя бы основную идею Дк, 24.

Сказанное выше объясняет недоумение и возмущение двух учеников. Они надеялись, что находятся на пути к свободе, но он оказался тупиком. По их словам, обращенным к таинственному незнакомцу, все знамения были налицо. Иисус Назарянин действительно был пророком «сильным в слове и деле». Бог благоволил к нему, и люди ему верили. Разве не его пришествие должно было стать кульминацией истории и часом спасения Израиля?! Как же они могли так заблуждаться? Он был казнен иудейскими начальниками глправителями, а теперь странные рассказы о пропавшем теле и явлении ангелов внесли еще большее смятение в души учеников. Всеэто не имело ничего общего с их ожиданиями. Тревожные вести лишь усилили их горе и разочарование. Эти двое учеников вовсе не испытывают чувства вины за свое бегство, вопреки тому, что часто можно услышать в анализе пасхальных событий. Они огорчены, подавлены, возможно даже разгневаны. «Ты Бог крепости моей. Для чего Ты отринул меня? Аля чего я сетуя хожу от оскорблений врага?»