Том Райт - Иисус. Надежда постмодернистского мира

Далее я предлагаю исторический взгляд на то, что все–таки произошло ранним утром во время пасхального праздника. Особое внимание я хочу уделить процессу зарождения ранней Церкви внутри иудейской культуры первого века нашей эры. Воскресение Иисуса я рассматриваю, прежде всего, как историческое событие. Мое изложение будет состоять из трех частей, каждая из которых включает одни и те же четыре основных шага.'

В первой части я буду говорить о возникновении христианства в рамках современного ему иудаизма, рассматривая его как движение строителей Божьего Царства. Четыре шага, упомянутых выше, можно кратко обобщить следующим образом: во–первых, христианство начиналось с проповеди о приближении Царства Божьего, но, во–вторых, выражение «Царство Божье» имело для иудеев свое особое значение; в–третьих, поскольку их ожидания не оправдались, возникает вопрос: «Почему ранние христиане тем не менее говорили о зарождении Божьего Царства?» В–четвертых, нам, как историкам, необходимо объяснить их странные утверждения. Теперь следует подробнее остановиться на каждом из этих вопросов.

Прежде всего, ранние христиане считали, что стоят у истоков зарождения Божьего Царства. Уже во времена Павла это выражение использовалось для обозначения христианского вероучения и соответствующего этому учению образа жизни. По мнению некоторых богословов, предпочитающих ссылаться на некие таинственные источники типа «Q» или так называемого Евангелия от Фомы, «Царство Божье» для ранних христиан означало скорее новое духовное переживание, а не иудейское движение за установление господства Бога на земле. Однако, в отличие от подобных необоснованных догадок, все подлинные свидетельства указывают, что если Иисус противостоял Храму, то раннее христианство — всей империи. Называя Иисуса «Господом», Павел совершенно очевидно отрицал верховную власть Цезаря. Эти его слова нельзя расценивать как гностическое стремление уйти от действительности. В них заключена суть иудейского теократического богословия, в самом центре которого находится Иисус. На его основе зародилась и окрепла не гностическая секта, а истинное сообщество нового завета. Христиане по праву считали себя строителями «Божьего Цapcтвa» в иудейском смысле этих слов.

Однако, во–вторых, для иудеев, как мы уже убедились, грядущее Царство Божье означало конец израильского изгнания, гибель языческого империи и возвышение Израиля, а также возвращение на Сион Яхве в качестве судьи и спасителя. В более широком контексте оно означало возрождение мира и установление божественной справедливости во всей Вселенной, Речь шла не о личном экзистенциальном или гностическом переживания, а об общественном явлении. Если бы вы обратились к иудею, жившему в первом веке нашей эры, со словами: «Приблизилось Царство Божье», пояснив их рассказом о новых духовных переживаниях, обновленном понимании прощения и необыкновенной перестройке вашего внутреннего духовного мира, он, вероятно, порадовался бы за вас, но так и не понял бы, какое отношение все это имеет к Божьему Царству.

В–третьих, всем было предельно ясно, что Царство Божье не наступило в том виде, как это представляли себе иудеи первого века. Израиль по–прежнему томился под иноземным гнетом. Храм не был восстановлен. Повсюду царили зло, несправедливость, боль и смерть. Почему же тогда так настойчиво провозглашали наступление Царства Божьего ранние христиане? Один вариант ответа очевиден: они придали данному выражению совершенно новый смысл. Теперь оно характеризовало не политическую обстановку, а внутреннее духовное состояние отдельного человека. Однако это, как мы имели возможность убедиться, несправедливо в отношении раннего христианства. В первом письменном изложении христианского учения о Царстве Божьем, которое одновременно (и не случайно) является танке первым письменным истолкованием воскресения (1 Кор. 15), Павел поясняет, что Божье Царство наступает в два этапа. Надежда иудеев на окончательную победу Бога осуществится в будущем, и явным предвестником этого стали события, связанные с жизнью и смертью Иисуса. Ранняя Церковь столь широко пользовалась этим выражением, что ее современники–гностики, желая создать новую религию, заимствовали его, хотя оно не имело никакого отношения к их собственным идеям. Более того, ранние христиане сосредоточили вокруг этого понятия свою систему символов, повествовательную практику и повседневную жизнь. Иными словами, их поведение свидетельствовало о том, что для них Царство Божье, в иудейском понимании, уже наступило. Они воспринимали самих себя в качестве народа нового завета, вернувшегося на родину после долгого изгнания. Однако возникает вопрос: Почему ранние христиане отказались от продолжения борьбы за установление Царства, которую, по их мнению, возглавил Иисус?» Как объяснить тот факт, что раннее христианство не превратилось в движение иудейских националистов или не привело к череде отдельных экзистенциальных переживаний?