Адольф Эрман - Жизнь в Древнем Египте

Как мы видим, маг воздерживается от того, чтобы произнести истинное имя Шу, он лишь угрожает назвать это имя и тем самым перевернуть мир. Иногда он даже угрожает самому богу, что назовет его тайное имя, открытие которого было бы гибельным для бога. Более того, если тот, кто боялся водяных чудовищ, четыре раза повторял такое заклинание:

то имевшее «семьдесят семь глаз и семьдесят семь ушей» божество, которое он призывал, несомненно, должно было прийти ему на помощь.

Не стоит считать большой потерей то, что само имя редко упоминается и что по этой причине мы не знаем, как звучали настоящие имена Ра или Амона, поскольку то, что нам известно об этих именах, показывает нам, какими детскими они были. Невозможно найти какой-либо смысл в чудесных словах, которыми пользовались египтяне, например, в том тайном имени, которое открывает перед нами найденный в одной из пирамид текст заклинания против змей: «Хететебешетес, сын Нефгет» или в имени, которым называли духа какого-то дикого животного в эпоху Нового царства: «Шатебуте, Артебухайя» [315], или в обращении к одному из богов, которое позже было приписано часто упоминавшемуся здесь нашему знакомому Аменхотепу, сыну Хапу: «О Шауагатееннагате, сын Ерукате! Кауарушагате!» Они – только бессмысленные сочетания звуков, создающие странный шум.

Слова, которым приписывалась магическая сила, всегда были странными: одно заклинание начиналось словами «папарука, папарака, папарура», а другое звучало так:

Такие магические формулы есть у всех народов, и объяснение, которое было дано этой бессмыслице, может быть применено ко всем ним: обо всех этих словах говорят, что они взяты из какого-то иностранного или неизвестного языка. Арабские маги называют свои магические слова «сирийскими», немцы – «древнееврейскими», а египтяне заявляли, что «Сантекапупеуай эйментеракакара» – это финикийские слова [316]. Боюсь, мы напрасно потратим свои силы, если будем пытаться найти эти слова в финикийском языке. Несколько слов этого языка могли действительно проникнуть в магическую литературу Египта так же, как многие древнееврейские имена ангелов проникли в нашу, но большинство этих якобы финикийских слов, несомненно, просто выдуманы.

Разумеется, магические формулы считались наиболее действенными, если произносились вслух, но их применяли и в письменном виде, и этим объясняется усердие, с которым в гробнице повсюду писали магические формулы на благо умершего: чем больше раз они были написаны, тем больше было уверенности, что они подействуют.

Был и другой способ продлить действие магических формул: их читали над каким-либо предметом, который благодаря этому надолго приобретал магическую силу. Например, приведенные выше заклинания против крокодилов можно было прочесть над слепленным из глины яйцом, и, если потом кормщик лодки держал это яйцо в руке, все ужасные звери, которые поднимались из воды, тотчас же снова опускались вниз [317]. Таким же образом можно было наделить магической силой бумажную или восковую фигурку, и, если ее тайком принести в дом врага, она вызывала в нем болезни и слабость. Мы уже рассказывали в предыдущей главе о том, как другие маленькие фигурки использовались в качестве слуг при умерших; такие статуэтки, а также каменные гуси, деревянные модели кухонь и прочие подобные похоронные принадлежности в гробницах были наделены магической силой с помощью прочитанных над ними заклинаний. Мы точно знаем, что так же поступали с каменными и фарфоровыми украшениями, которые были найдены вместе с мумиями и наполняют собой наши музеи.

Например, над маленьким изображением столба Дед , который был символом священного позвоночника Осириса, нужно было произнести такие слова: «Ты снова принадлежишь себе, ты, чье сердце не движется; твой хребет принадлежит тебе, ты, чье сердце не движется. Ты лежишь на боку, я лью под тебя воду. Смотри, я приношу тебе Дед, и ты радуешься этому». Посредством этого заклинания Дед обеспечивал умершему, на чьей шее он висел, безопасность при входе в ворота мира мертвых. Над другим похожим амулетом, но сделанным из сердолика, произносились следующие слова: «О, кровь Исиды, о, великолепие Исиды, о, магическая мощь Исиды, о, амулет для защиты великого человека, бойся причинить ему вред». Исида защищала умершего, если на нем был такой амулет, а Гор радовался при виде этого амулета.