Тимофей Буткевич: О смысле и значении кровавых  жертвоприношений в  дохристианском  мире и о так  называемых  “ритуальных  убийствах”

Но если нельзя отрицать того, что евреи, оставив почитание Иеговы и подражая языческим народам, главным образом финикиянам, или хананеянам, приносили в жертву Ваалу или Молоху своих сыновей и дочерей, то с другой стороны не подлежит никакому сомнению, что эти жестокие и возмутительные жертвоприношения были противны Господу. У пророка Иеремии, как мы видели, Бог дважды (7.31; 19, 6) свидетельствует, что Он не повелевал приносить такие жертвы и что мысль об установлении их Ему даже не приходила на сердце. Чрез Моисея же Господь строжайшим образом запретил человеческие жертвоприношения и повелел предавать смертной казни преступающих Его заповедь. “Из детей твоих, – говорил Он Израильскому народу (Лев. 18, 21), – не отдавай на служение Молоху, и не бесчести имени Бога твоего. Я – Господь”. “И сказал Господь Моисею говоря: скажи сие сынам Израилевым: кто из сынов Израилевых или из пришельцев, живущих между Израильтянами, даст из детей своих Молоху, тот да будет предан смерти: народ земли да побьет его камнями” (Лев. 20, 1,2). “Не делай так (как язычники делают идолам своим) Господу Богу твоему, ибо все, чего гнушается Господь, что ненавидит Он, они делают богам своим: они и сыновей своих, и дочерей своих сожигают на огне богам своим” (Второз. 12, 31). “Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою через огонь” (18, 10). Что Бог не только не устанавливал, но и не терпел человеческих жертвоприношений, это видно уже из того, что, по повелению Божию, пророки часто обличали и укоряли евреев за то, что они приносили в жертву Ваалу или Молоху своих сыновей и дочерей.

Тем не менее, верование, что только смерть невиннейшего человеческого существа есть истинная жертва примирения человека с Богом, красною нитью проходит чрез все страницы ветхозаветного Божественного Откровения. Только кровь совершенного праведника, по учению слова Божия, могла омыть человека от нечистоты Адамова грехопадения. Язычество облекло эту идею в грубую форму приношения в жертву Богу грудных младенцев, как еще не имеющих никаких личных грехов. Невиннее, чище, безгрешнее грудных младенцев язычество никого на земле не нашло. Эта грубая форма отвергнута беспредельным милосердием Божиим, но самая идея, как приговор вечной и абсолютной справедливости, удержана. Она лежит уже в основе ветхозаветного закона о посвящении Богу всех первенцев. Закон этот был дан Богом еще до выхода евреев из Египта. “И сказал Господь Моисею, говоря освяти Мне каждого первенца, разверзающего ложесна между сынами Израилевыми” (Исх. 13,1,2). И этот закон был повторен неоднократно: ср. Исх. 22, 29; Числ.. 3, 13; 8, 17. Но что значит – посвятить кого либо Богу? – Прежде всего (по объяснению самого Моисея) это значит – заклать посвященного и принести его в жертву; а потом уже в переносном смысле – “отдать его Господу на все дни жизни его служить Господу” (1 Цар. 1, 28). Сам Бог возвестил чрез Моисея еврейскому народу: “все заклятое, что под заклятием отдает человек Господу, из своей собственности, человека ли, скотину ли, есть великая святыня Господня и должно быть предано смерти” (Лев. 27, 28, 29) [4] Некоторые экзегеты понимают, впрочем, этот текст иначе. “Заклятие, говорят они (напр. еп. Хрисанф “Религии древнего мира”, Спб., 1878, III. стр. 261), не есть обет вообще, а особый вид обета (anathema, devotio internecioni vel perditioni), имевший значение в особых обстоятельствах. Такие обеты давал Израиль относительно народов и городов, которые ему предстояло завоевать (Числ. 21. 2). Заклятие в этом роде могло быть произносимо целым обществом, а не отдельными лицами, и так как оно было выражением ревности о законе Божием, то относилось только к лицам, которых жизнь враждебна закону и назначалось только против идолопоклонников. (Втор. 2. 34; 13, 12-17; Иис. Нав. 6, 16). Это был скорее суд Самого Бога над чуждыми богопознания народами – Трудно удовлетвориться этим объяснением: 1) в приведенном тексте речь идет не об обществах или народах, а просто о человеке, а 2) под понятие анафемы (anathema) нельзя подводить того, что называется “великою святынею Господнею”. . В этом смысле говорит и Господь наш Иисус Христос в Своей первосвященнической молитве о Своей крестной смерти: “За них (верующих) Я посвящаю Себя (по-славянски: “свящу Себе”). Когда Авраам намеревался принести в жертву единственного, дарованного ему уже в старости, сына своего Исаака, он, несомненно, веровал, что эта жертва будет угоднейшею Богу, как ни тяжела была она для него самого.