Тимофей Буткевич: О смысле и значении кровавых  жертвоприношений в  дохристианском  мире и о так  называемых  “ритуальных  убийствах”

Часть 9

4-го Апреля 1878 года, за день до еврейской пасхи, в селении Перевисах Шаропанского уезда, в 15-ти верстах от местечка Сачхеры, около трех часов пополудни, без вести пропала малолетняя девочка, дочь крестьянина Сарра Модебадзе. После обеда, вместе с старшею своею сестрою Майей, она ушла из дома родителей в дом соседа, крестьянина Павла Цхададзе, чтобы присутствовать при выжигании белил. Выжигание белил происходило не далеко от дома Павла Цхададзе в лесу, до такой степени мелком и редком, что с места выжигания белил можно было видеть не только так называемую Садзалиховскую дорогу, проходившую в 66 саженях от этого места, но и каждого человека, как проходившего, так и проезжавшего по ней. Дорога эта вела чрез селение Перевисы в местечко Сачхеры. В три часа пополудни, в то время, когда Майя Модебадзе и Елисавета Цхададзе стали в лесу собирать валежник для поддержания огня, малютка Сарра ушла от места выжигания белил и направилась по дороге к своему дому. Возвратившись из лесу и не видя своей сестры, а между тем как бы предчувствуя нечто недоброе, Майя тотчас же отправилась домой. Но, к ужасу своему, она не нашла ее и дома. Тогда вся семья Модебадзе и соседи Павел и Дата Цхададзе и Иван Капанадзе отправились искать Сарру как по дороге, так и в стороне от нее, при чем два раза прошли без успеха в поисках путь, по которому Сарра должна была возвратиться домой. Такие поиски продолжались до наступления темноты. На следующий день, 5-го Апреля, об исчезновении своей дочери Иосиф Модебадзе заявил Перевисскому старшине. Старшина снарядил для розыска Сарры 80 человек крестьян. Они осмотрели каждый кустик, каждое ущелье, каждую тропинку. Искали они до полуночи, но не напали даже и на след пропавшей девочки. С раннего утра поиски продолжались и на следующий день. Убитый горем отец после этого заявил становому приставу об исчезновении своей дочери, причем высказал предположение, что девочка могла быть только похищена, так как заблудиться она не могла, потому что ей нередко приходилось одной ходить из дому к Павлу Цхададзе и дорога ей была хорошо известна, и что похитить ее могли только Сачхерские евреи, которые, по свидетельству многих очевидцев, проезжали по Садзаглихевской дороге мимо того места, где Цходадзе выжигали белила, и при том в тот самый момент, когда Сарра вышла на дорогу. Когда Модебадзе возвратился из Сачхер, где жил становой пристав, домой, любимая дочь его Сарра была уже найдена, но только... мертвой и зверски замученной. 6-го Апреля, днем, подростки-пастухи совершенно неожиданно наткнулись у каменной ограды двора местного старшины на труп девочки и в испуге закричали. Услышав их крик, работавший в лесу крестьянин Соломон Добраидзе отправился к ним и, к крайнему удивлению своему, увидел, что труп находился на том месте, мимо которого накануне вечером он проходил, розыскивая именно Сарру, и ничего не видел. Осматривая труп он заметил, что на руках между пальцами была вырезана мякоть. Мать несчастной девочки, осмотрев труп своей дочери, увидела на обеих руках значительные порезы; полюбопытствовала поднять ножку ребенка и под коленками усмотрела очень глубокие порезы. Платье и рубаха на девочке были те же, в которых она ушла из дому; они были совершенно сухи, только на трупе они оказались разорванными пополам. Кроме матери, еще 9 свидетелей показали, что на пальцах обеих рук девочки было вырезано мясо и под коленками обеих ног были “порядочные” (глубокие) порезанные раны, так что снаружи видны были даже жилы. По показанию 11-ти свидетелей, на трупе была рубаха и платье сухие, чистые, без всяких следов крови, грязи или песку. В разрез с этими показаниями на суде пошел только школьный учитель Филимон Микадзе, утверждавший, что труп Сарры в момент его нахождения, был обнаженный, а на руках и ногах были следы песку, тогда как на предварительном следствии он утверждал противное, именно, что ни на трупе, ни на платье следов песку или наносной земли не было. На вопрос прокурора: “чем свидетель может объяснить противоречие в своих показаниях?” Микадзе отвечал, что на предварительном следствии он допрашивался без присяги, а потому и счел возможным дать показание заведомо ложное с целью отвлечь подозрение от бедных (!!) евреев, на суде же показывает одну только правду (?), так как принимал присягу.

Уездный врач Берно для осмотра трупа явился 27-го Апреля. т. е. три недели (кавказской жары) спустя после его нахождения. Акт осмотра он составил не на месте самого осмотра трупа, как требует закон, а у себя на квартире спустя три дня после осмотра, по одной своей памяти. Он нашел, что на обеих руках, между большим и указательным пальцами заметна значительная потеря мягких частей, величиной около трех дюймов. На правой руке рана доходила до обнажения сухожилия большого пальца. Раны эти имели вид рвано-укушенных, с неровными, ушибленными бескровными краями, как будто нанесенных каким нибудь рвущим орудием. По мнению врача, эти раны причинены после смерти и произошли от нападения на труп мелких зверей и хищных птиц. По исследовании внутренностей, врач нашел: а) “переполнение кровью мозга, б) нахождение в гортани избитой беловатой жидкости, в) налитие слизистой оболочки гортани, г) вздутость легких, из которых при разрезах выступало обильное количество темной пенистой крови, д) переполнение правой и пустоту левой половины сердца и е) обильное количество мутноватой воды в желудке”. Поэтому врач дал заключение, что смерть Сарры Модебадзе произошла от несчастного случая утопления во время проливного дождя. Но так как в день исчезновения Сарры никакого дождя не было и платье на трупе было совершенно сухое, то следователь не нашел заключение врача соответствующим действительности. 16-го Мая произведено было переосвидетельствование трупа губернским врачом Голубинским, при чем оказалось, “на тыльной стороне левой руки, на месте первого сустава указательного пальца, кругловатое отверстие величиною в гривенник; сухожилия и мышцы были целы; на правой руке, с тыльной же стороны был виден недостаток кожи, между большим и указательным пальцами, без повреждения мышц и сухожилий”. По гнилости трупа, врач отказался дать заключение о времени нанесения этих ран и о причине смерти. Но, основываясь на данных первого свидетельства и вскрытии трупа, он нашел, что признаки утопления в нем недостаточны и что смерть Сарры Модебадзе, по его мнению, произошла от задушения. Общее присутствие управления медицинскою частью гражданского ведомства на Кавказе и в Закавказском крае, по недостаточности данных вскрытия трупа, не могло определить, произошла ли смерть Сарры от задушения, или утопления, но признало несомненным, что причиною ее было воспрепятствование доступа воздуха к легким.