Тимофей Буткевич - О смысле и значении кровавых  жертвоприношений в  дохристианском  мире и о так  называемых  “ритуальных  убийствах”

8) Отрезав затем голову у закланного животного, священник крестообразно разрезывал труп его на четыре части. Одну часть (левое плечо с сердцем) он брал в правую руку и, подняв ее вверх, восходил по ступеням на жертвенник, где уже пылал костер сухих дров; там, “потрясая пред Господом” жертвенным мясом, т. е. показывая его крестообразно на все четыре стороны, он бросал его в огонь со словами: “святая святым”, ибо это была “великая святыня у Господа”. Другая часть жертвенного животного (правое плечо и часть груди) была отдаваема в пищу только священникам; остальные же две части богомольцам, которые должны были есть их, как святыню, с величайшим благоговением.

9) Особенно важное значение Божественное Откровение приписывает жертвоприношению, которое один раз в год, в день очищения, совершал непременно сам первосвященник. Этою жертвою он очищал от грехов себя, дом свой и все общество (Лев. 16, 1, 11, 17). В жертву были приносимы козел и телец, кровь которых первосвященник проливал уже не пред жертвенником, как обыкновенно, а пред самым ковчегом завета во святом святых, после предварительного исповедания над жертвенными животными грехов всего народа.

Имея в виду именно это жертвоприношение, апостол Павел говорит: “Христос, Первосвященник будущих благ, не с кровью козлов и тельцов, но с Своею Кровью однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление” (Вер. 9, 11, 12; сив. 7, 24 – 28; 8, 1 – 3, 6; 10, И – 14).

10) Как особенность этого жертвоприношения или этой “жертвы за грехи всего народа”, нужно отметить то, что, по повелению Божию, хотя кровь козла и тельца была проливаема во святом святых пред ковчегом завета, но самые трупы их были сожигаемы не на жертвеннике, а непременно вне стана, впоследствии даже за стенами Иерусалима. “А тельца за грехи и козла за грех, которых кровь внесена была для очищения святилища, – говорит Господь (Лев. 16, 27), – пусть вынесут вон из стана и сожгут на огне кожи их, и мясо их, и нечистоту их”. Имея в виду это постановление ветхозаветного закона, апостол Павел так изъясняет его мессиански-прообразовательное значение. “Так как тела животных, которых кровь, для очищения греха, вносится первосвященником во святилище, сжигаются вне стана, – то и Иисус, дабы освятить людей Кровью Своею, пострадал вне врат” (Вер. 13, 11, 12).

Что ветхозаветные евреи понимали преобразовательное мeccианское значение своих кровавых жертвоприношений, – в этом сомневаться невозможно. Изображая страждущего Мессию, пророк Исаия (53, 7) заимствует для этого черты именно из ветхозаветных кровавых жертвоприношений: “Он истязаем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих”. Конечно, таким языком Исаия не мог бы говорить, если бы его читатели-евреи не имели понятия о прообразовательно-мессианском значении своих кровавых жертвоприношений. От всех приносивших кровавые жертвы Господь решительно требовал смирения, сокрушения о грехах и веры в будущее искупление (сив. Лев. 16, 29, 31; Бис. 50, 19).

Легкомысленно думают многие рационалисты (Фон-дер-Альм, Ренан и др.), будто бы сущность кровавых жертвоприношений состояла только в умерщвлении и сожжении жертвенного животного. Кровавые жертвоприношения сами по себе, без соответствующего внутреннего настроения молящихся, без сокрушения о грехах и без веры в обетованного Искупителя, совершенно не имели никакого значения: они не только не были угодны Богу, по даже были противны Ему. Давид говорит: “Жертва Богу дух сокрушенный” (Па. 50, 19). Соломон учит: “Жертва нечестивых – мерзость пред Господом” (Причт. 15, 8), “особенно когда приносят ее с лукавством” (21, 27). Чрез пророка Исаию (66, 3) Сам Бог говорит: “Беззаконник, закаляющий вола, – тоже, что убивающий человека: приносящий агнца в жертву – то же, что удушающий пса”. “К чему Мне множество жертв ваших, говорит Господь. Я пресыщен все сожжениями овнов и туком откормленного скота, крови тельцов, и агнцев, и козлов не хочу” (Бис. 4, 11). Чрез пророка Иеремию (6, 20) говорит Бог евреям, не слушавшим его слов и отвергшим закон Его: Всесожжения ваши неугодны и жертвы ваши неприятны Мне”. То же самое можно читать у Амоса (5, 21,22), у Михея (6, 7) и у Сираха (34, 19).

Наконец, преобразовательное мессианское значение ветхозаветных кровавых жертвоприношений весьма ясно и убедительно зaсвидетeльствовано историей всего человечества. Слово распятого на кресте Искупителя: “совершилось” (Иоан. 19, 30) возвестило всему миру, что ветхозаветные прообразы уже утратили свое непосредственное значение. На Голгофе принесена Вечная Жертва примирения, и все кровавые жертвоприношения дохристианского мира стали излишними и ненужными. Без всяких энергичных внешних мер и воздействий люди почему то сами перестали веровать, как веровали раньше в течение пяти тысяч лет, что кровавые жертвы угодны Богу. Их перестали приносить не только евреи, но и язычники, еще не слышавшие благовествования о Христе.