Мартин Ллойд-Джонс - Проповедь и проповедники

Обратите внимание на порядок слов. Да, римляне «стали послушны», но как? «От сердца». Что побудило их к этому, что коснулось их сердец? «Образ учения». Им была изложена и проповедана Истина, которая в первую очередь достигла разума. Это повлияло на чувства, а затем и на волю и привело к сознательному послушанию. Другими словами, послушание не есть результат прямого воздействия на волю. Оно начинается с просвещения разума и сокрушения сердца. На мой взгляд, это решающий момент.

Позвольте мне показать важность этой идеи. На прошлой лекции я осмелился говорить о том, что даже знаменитый Уайтфилд иногда воздействовал непосредственно на чувства или воображение, и мы осудили всякие попытки делать это намеренно. Теперь перед нами другой аспект того же самого принципа. Прямое воздействие на волю так же недопустимо, как и прямое воздействие на чувства. Истина, которую мы призваны проповедовать, должна быть обращена главным образом к разуму. Нарушая этот принцип и эту последовательность, мы тем самым напрашиваемся на неприятности, и, без сомнения, они не заставят себя долго ждать.

Во-вторых, я утверждаю, что, хотя определенный элемент внушения и присутствует в проповедовании, слишком сильное давление на волю может вызвать состояние, при котором ответная реакция человека будет обусловлена не Истиной, а личностью евангелиста, страхом или каким-то другим психологическим фактором. Это еще раз напоминает нам о месте музыки в богослужении. Без сомнения, она способна довести до такого состояния, когда у человека нарушается восприятие действительности. Я видел, как люди буквально пьянели от музыки и теряли самоконтроль. Нам важно понять, что эффект проповедования в таких случаях зависит от вышеназванных факторов, но никак не от Истины.

Несколько лет назад я прочитал в газете историю, которая является замечательной иллюстрацией этого. Я не разглашаю никакой конфиденциальной информации и повторяю лишь то, что было напечатано в прессе. Одного британского евангелиста попросили провести в воскресенье вечером радиопрограмму пения гимнов. Это была еженедельная получасовая программа, для участия в которой приглашались разные церкви. Итак, на сей раз в Альберт-Холле, в Лондоне, ею руководил этот известный евангелист. Мероприятие, как обычно, было запланировано за несколько месяцев вперед. Примерно за неделю до его начала в Лондон прибыл другой евангелист, которого тут же его британский коллега пригласил прочесть проповедь перед началом получасовой радиопрограммы. Тот согласился. Согласно эфирному графику, он должен был остановиться в назначенное время. Все шло по плану. Проповедник закончил проповедь, и тут же началась прямая трансляция гимнов. Когда она закончилась и они уже не были «в эфире», проповедник произнес свой обычный «призыв к покаянию», приглашая людей пройти вперед. На следующий день он давал интервью прессе, и его, в частности, спросили, доволен ли он результатами своего призыва. Он сразу же ответил, что нет, что он разочарован, так как и в Лондоне, и в других местах обычно откликается намного больше людей. Затем один из журналистов задал ему неизбежный вопрос: «Почему же в этот раз отклик был сравнительно небольшим?» Без всякого колебания евангелист ответил, что все очень просто: к сожалению, получасовое пение пришлось как раз между проповедью и призывом. Если бы ему позволили сделать призыв сразу же после окончания проповеди, то, по его мнению, результат был бы намного лучшим.

Разве это не поучительная история? Разве она не доказывает, что так называемые результаты, во всяком случае иногда, не являются следствием работы Духа? Этот человек сам признал, что «результаты» его проповеди оказались в прямой зависимости от внешнего фактора, а именно от получасового пения, и что подобные факторы могут свести на нет все усилия проповедника. Это впечатляющая иллюстрация того факта, что прямое воздействие на волю может приносить «результаты», которые не имеют никакого отношения к Истине.

Мой третий довод заключается в том, что проповедование Слова и призыв к покаянию должны быть неразрывно связаны в нашем сознании. Это требует дальнейших пояснений. Важный принцип, родившийся в шестнадцатом столетии и занимавший особое место в протестантизме, заключался в том, что таинства неотделимы от проповедования Слова. Римские католики нарушили этот принцип, в результате чего таинства утратили связь со Словом и стали существовать сами по себе. Изменение в людях производило не проповедование Истины, а, согласно данному учению, совершение таинств, действующих ex opere operate. Протестантское учение осудило такую практику и подчеркнуло, что таинства недопустимо отделять от проповедования. Только так можно избежать полумистических представлений и иллюзорных переживаний.