Хусто Гонсалес - История христианства Tom I. От основания Церкви до эпохи Реформации.

Таким образом, второй эпизод в христологической полемике закончился победой Александрии и перемирием, которое, впрочем, продолжалось недолго. В 444 году, когда Кирилла в Александрии сменил Диоскор, сложились предпосылки для третьего и даже еще более ожесточенного столкновения, так как Диоскор был убежденным сторонником наиболее крайних александрийских взглядов и достаточно беспринципным интриганом.

Буря разразилась по поводу учений константинопольского монаха Евтихия, который, не вдаваясь в богословские тонкости, утверждал, что Спаситель был "единосущным Отцу", но не "единосущным нам". Он также как будто бы имел в виду, что у Христа "до соединения было две природы, а после соединения – одна". Смысл этого не вполне ясен. Как бы там ни было, патриарх Константинопольский Флавиан, придерживавшийся антиохийских богословских взглядов, счел учение Евтихия близким к докетизму и осудил его. Благодаря ряду ловких маневров Диоскору удалось перевести эти разногласия на уровень конфликта, затрагивающего всю церковь, и в 449 году император Феодосии II созвал собор в Ефесе.

Когда его участники собрались, стало ясно, что Диоскор предпринял все необходимые меры, чтобы его исход был заранее предрешен. Император поручил Диоскору председательствовать на нем и дал право подбирать выступающих. Собор занял крайне александрийские позиции. Когда легаты папы Льва попытались зачитать письмо, написанное Львом по рассматриваемому вопросу, им не разрешили этого сделать. С Флавианом обошлись так грубо, что через несколько дней он умер. Учение о существовании у Христа "двух природ" было объявлено еретическим. Осуждению, хотя и в более мягкой форме, подверглись и сторонники антиохийских взглядов. Более того, было принято постановление, согласно которому несогласные с этими решениями лишались права на рукоположение.

В Риме Лев пришел в негодование и назвал собор "разбойничьей сходкой". Но его протесты были безрезультатными. Феодосии II, получивший, по-видимому, из Александрии большие запасы золота, считал дело закрытым.

Затем случилось непредвиденное. Во время прогулки лошадь Феодосия споткнулась, и император сломал шею. На смену ему пришли сестра Пульхерия и ее муж Марциан. В свое время Пульхерия была согласна с западной точкой зрения о необходимости осуждения Нестория. Но она не разделяла крайне александрийских взглядов и считала, что решения, принятые в Ефесе в 449 году, оставляют желать много лучшего. Поэтому по настоянию Льва она созвала новый собор, который состоялся в Халкидоне в 451 году и получил название IV Вселенского собора.

Собор осудил Диоскора и Евтихия, но простил всех других участников "разбойничьей сходки" в Ефесе два года назад. Письмо Льва было наконец зачитано, и многие заявили, что оно выражает их собственные взгляды. В нем подтверждалась выдвинутая Тертуллианом несколько веков назад формулировка о существовании в Христе "двух природ в одной личности". Наконец, собор принял заявление, представлявшее собой не символ, а "Определение веры", то есть уточнение истинного учения церкви. Внимательное чтение "Определения" показывает, что в нем отвергаются крайности как александрийцев, так и антиохийцев, в частности учение Евтихия, и подтверждаются решения трех предшествующих великих соборов (Никейского в 325 году, Константинопольского в 381 году и Ефесского в 431 году):

Вслед за святыми отцами мы единодушно учим исповедовать Господа Иисуса Христа – Одного и Того же Бога, совершенного в Божественности и совершенного в человеческом, истинного Бога и истинного человека, с разумной душой и телом, единосущного Отцу в Своей Божественности и единосущного нам в Своей человеческой природе, подобного нам во всем, за исключением греха, в Своей Божественности единородного от Отца прежде всех времен и в Своей человеческой природе рожденного в наши времена Девой Марией, выносившей Бога.

Одного и Того же Христа, Сына, Господа, Единородного, познаваемого в двух природах неслитно, непревращенно, неразделимо, неразлучимо. Разница природ не исчезает через соединение, а еще более сохраняется особенность каждой природы, сходящейся в одно Лицо и в одну hypostasis [ипостась]. Они не разделяются на два лица, но принадлежат Единородному Сыну, Слову Божьему, Господу Иисусу Христу. Как говорили о Нем пророки, как Он Сам учил нас и как предал нам символ веры отцов наших.

Хорошо видно, что "определение" здесь дается не в смысле объяснения, каким образом произошло соединение, а в смысле постановки границ, за пределами которых начинается ересь. Совершенно ясно, что такая манера говорить о Спасителе весьма отличается от евангельской и что большое влияние на нее оказали внебиблейские формы выражения мысли. Но учитывая условия постановки вопроса, трудно представить себе, что еще могли сделать собравшиеся в Халкидоне епископы для подтверждения реальности воплощения.