Джеймс Данн - Единство и многообразие в Новом Завете Исследование природы первоначального христианства

39.7. Кратко коснемся вопроса о крещении младенцев. Многообразие христианского богословия и обычаев содержит необычный парадокс: способ, который на протяжении многих столетий считался главным способом возрождения, почти не имеет обоснования в Новом Завете; более того, при всей пестроте христианства I в., он не нашел там места. Следует признать: крещение младенцев не может быть обосновано богословием крещения ни одного из новозаветных авторов. И чем больше мы понимаем, что одна из основных функций крещения в первые десятилетия христианства — выражение веры и выбора крещаемого, тем меньше оправдания крещению младенцев находим в христианских истоках. Пожалуй, только коринфяне могли бы в какой‑то степени его одобрить (см. выше § 39.5), но далеко не все захотят опираться на такой прецедент.

Конечно, можно попытаться обосновать крещение младенцев окольным путем, через понятие семейной солидарности. А именно: ребенок верующего родителя в силу самого этого факта попадает в круг родительской веры (1 Кор 7:14). Кроме того, никто не отрицает, что в ходе своего служения Иисус благословлял младенцев (Мк 10:13–16). Однако реальная проблема состоит в следующем: является ли христианское крещение подходящим выражением этого статуса в семье верующих? Является ли в наши дни крещение способом принести детей к Иисусу, чтобы он их благословил? Еще один новозаветный прецедент можно поискать в крещении целых домов, описанном в нескольких отрывках (Деян 16:15, 33; 18:8; 1 Кор 1:16). Однако здесь все очень ненадежно, поскольку далеко не факт, что эти дома включали маленьких детей: Деян 16:15 — была ли Лидия замужем? 16:34 — все возрадовались среди ночи; 18:8 — все уверовали; 1 Кор 16:15 — все служили. Другой вариант такой аргументации: обрезание совершалось над (израильскими) мальчиками–младенцами как частью богоизбранного народа. Однако сила этого довода зависит от того, как оценивать взаимосвязь между ветхим и новым Израилем: как мы уже видели, новозаветный эквивалент ветхозаветного обрезания — обрезание сердца, дар Духа, а не крещение; участие в новом завете обретается через веру во Христа Иисуса, а не через естественное происхождение (см. особенно Гал 3). Поэтому аргумент о семейной солидарности надо признать слабым. Он объясняет статус ребенка в кругу верующих, но не оправдывает дальнейший шаг (что его надо крестить), ибо этот статус не зависит от крещения и не является даром Христовым. Следовательно, если христиане хотят, чтобы крещение сохраняло свой регулярный новозаветный смысл (выражение веры крещаемого), им, пожалуй, следует отложить его до того момента, когда ребенок сможет сделать самостоятельный выбор. Этому правилу можно следовать, ничуть не ущемляя статус ребенка в кругу верующей семьи.

В общем и целом, при всем многообразии христианской веры и обычаев I в., скорее всего оно не включало крещение младенцев.

40.1. Происхождение вечери Господней вызывает меньше споров. Она уходит корнями в служение Иисуса, в две особенности его служения — (А) общие трапезы и (В) последнюю вечерю с учениками.

(A) Во время своего служения Иисус часто бывал гостем на трапезах (Мк 1:29–31; 14:3; Лк 7:36; 11:37; 14:1; Ин 2:1–11) и как минимум несколько раз и сам звал гостей (Мк 2:15; Лк 15:1сл.). Более того, его привычки стали притчей во языцех: "Обжора и пьяница, друг мытарей и грешников!" (Мф 11:19) [324] В данном случае мы отошли от синодального перевода, в большей степени следуя греческому подлиннику и английскому тексту Данна. — Прим. пер. . Эта репутация подразумевает, что Иисус часто ел в соответствующей компании. Есть и другие указания на то, что его сотрапезниками могли быть люди самого разного круга: Лк 8:1–3; 24:33; Мк 6:32–44; 8:14; ср. Ин 4:8, 31; 21:12.

Важно осознать, сколь существенно это было для Иисуса и его современников. Для людей Востока общие трапезы — гарант мира, доверия и братства; в каком‑то очень глубоком смысле они подразумевали общую жизнь. Поэтому общие трапезы со сборщиками податей и грешниками были Иисусовым способом провозвестия о спасении Божьем, способом сказать о прощении. Вот почему религиозные современники Иисуса были в шоке от свободы его контактов (Мк 2:16; Лк 15:2): благочестивые могли есть только с праведниками. Однако застолья Иисуса были открытыми и чуждыми снобизма. Они звали к милости, а не к культовым ритуалам для какой‑то внутренней группы, обособленной от окружающих (см. также выше § 35.1).