Том Райт - Иуда и Евангелие Иисуса

Поэтому–то Иисус и смеется над теми, кто все еще остается невеждой. Этот нюанс Евангелия Иуды привлек внимание ученых, и некоторые даже предполагали, что в этом документе, в отличие от мрачноватых канонических евангелий, Иисусу присуще чувство юмора [35] Мнение об Иисусе, описанном в «Евангелии от Иуды», см.: М. Meyer in KMW, p. 4; R.Kasser in KMW, p. 75f. . Если ответить на это в том же ключе, как это было сделано в прессе, что канонические евангелия на самом деле полны причудливого юмора (верблюды, проходящие через игольные ушки, Иисус, придумывающий забавные прозвища ученикам, и т.д.), то можно упустить суть. Иисус смеется в Евангелии Иуды не над «слабостью учеников и абсурдом человеческой жизни», как предполагает Мейер, повинуясь капризу моды; Иисус открыто и презрительно высмеивает апостолов за то, что они по–прежнему поклоняются Богу Творцу, причем совершая таинство евхаристии [36] О том, как Иисус насмехается над своими учениками, см.: М. Meyer in KMW, p. 4; Иуд 34 (KMW, p. 21); Иуд 36f (KMW, p. 24). . Он вновь смеется над ними, когда они спрашивают о «великом поколении», в которое им практически никогда не войти [37] Иуд 36f (KMW, p. 24f). . И еще он смеется над блужданием звезд, которым предстоит быть уничтоженными, что предположительно относится и к людям, пребывающим в своем земном заблуждении [38] Иуд 55 (KMW, p. 42). . Должен оговориться, что попытки интерпретировать эти места так, будто они указывают на дружелюбие, благожелательность и жизнерадостность такого «Иисуса», излучающего божественную мудрость, в отличие от мрачной страдающей фигуры, изображенной в канонических евангелиях, в лучшем случае можно назвать односторонними, а в худшем — упрямым нежеланием понять, о чем же в действительности идет речь в тексте [39] См. также: Н. Krosney, The Lost Gospel: The Quest for the Gospel of Judas Iscarioty p. 278. .

Кроме того, игнорируется глумливое свойство этого смеха, очевидно параллельное тексту из Наг–Хаммади, известному как «Апокалипсис Петра». Там «реальный Иисус» смеется во время распятия, потому что на кресте висит другой, всего лишь плотский «Иисус», которого распинают вместо настоящего. Здесь текст вполне красноречив: «реальный Иисус» презрительно насмехается над неведением тех людей, которые «рождены слепыми» — т.е. над простыми людьми, не имеющими возможность увидеть «духовную истину». Его смех язвителен; это — реакция посвященного на тех, кто не знает того, что знает он [40] Параллели в текстах Наг–Хаммади см.: Апокалипсис Петра 81–83 (NHL, р. 344). . Очень похожий момент есть в книге, названной «Второй трактат великого Сифа» [41] NH 56:6–19. — еще одном тексте из библиотеки Наг–Хаммади. Иудаистский ученый Гай Струмса резюмирует его так:

Иисус смеется, глядя на глупость «правителей» — ангелов зла. Они действуют по велению бога Сакласа, Бога Израиля, создателя нашего порочного материального мира. Саклас и его приспешники намереваются распять Иисуса, но им удается лишь убить его материальное тело, пустую оболочку, которую этому освободителю духа удалось успешно покинуть до наступления беды. И поэтому Иисус смеется. [42] Guy G. Stroumsa, Haaretz, 1 April 2006.

Странно то, что Мейер, как и Илейн Пейглс прекрасно все это знает [43] Эту дискуссию см. в: Е. Pagels, The Gnostic Gospels (New York: Random House, 1976), p. 9If. . Но тогда почему он и другие пытаются использовать идею смеха, чтобы выставить такого «Иисуса» дружелюбным и привлекательным? Это — важный вопрос, и попытку ответить на него я отложу до следующей главы.

Все это подводит читателя к кульминации истории, наступающей, когда Иисус сообщает Иуде, что тот должен передать его в руки властей, чтобы через смерть он смог покинуть этот ужасный материальный мир, человеческую сущность и стать духовным существом, каким он на самом деле и является:

Сказал Иисус: «Истинно говорю я тебе, Иуда, что приносящие жертву Сакласу […] Бог [утрачено три строки] всякие злые дела. Ты же превзойдешь их всех, ибо человека, который носит Меня в себе, ты принесешь в жертву» . [44] Иуд 56 (KMW, p. 45).

«Человека, который носит Меня в себе»: это — ключевая фраза; она отражает саму природу истории, в которой Иуда оказывается скорее героем, нежели злодеем. Редакторский комментарий к тексту написан прямо и по существу:

Иисус поручает Иуде помочь ему, принеся в жертву плотское тело («человека»), который носит в себе истинную духовную сущность Иисуса. Смерть Иисуса, наступающая при содействии Иуды, воспринимается как освобождение внутренней духовной личности. […] Сделав смерть возможной для Иисуса, Иуда позволяет божественной искре внутри Иисуса покинуть материальные оковы в виде его тела и вернуться в небесное обиталище. Иуда — герой, а не злодей. [45] KMW, p. 43 n. 137; Доктор Джон Диксон из Сиднея (Австралия) полагает, что в данном тексте (несмотря на уверения редакторов и комментаторов) нет эпизода, когда Иисус велит Иуде передать его властям. Вот почему это может быть лишь предположением, но предположением с оценочным комментарием: передав его властям, Иуда «превосходит их всех».