Ричард Бокэм: Иисус глазами очевидцев Первые дни христианства: живые голоса свидетелей

См., например, P. Marshall, Nature's Weh: An Exploration of Ecological Thinking (London: Simon and Schuster, 1992) 182–186; R. Bauckham, God and the Crisis of Freedom (Louisville: Westminster John Knox, 2002) 159–165.

Collingwood, The Idea of History, 256.

Collingwood, The Idea of History, 257.

Coady, Testimony, глава 13.

Ricoeur, Memory, 180–181.

Как в работах Хейдена Уайта и Кита Дженкинса.

Ricoeur, Memory, 165.

I. A. Provan, "Knowing and Believing," in C. Bartholomew, C. S. Evans, M. Healy, and M.Rae, eds., "Behind" the Text: History and Biblical Interpretation (Scripture and Hermeneutics Series 4; Grand Rapids: Zondervan, 2003) 229–266, также возражает против пренебрежения к свидетельствам в современной исторической науке, оправдывая доверие к источникам в античности тем, что «в первую очередь мы узнаем о прошлом… по чужим свидетельствам, а не какими–либо иными путями» (230); «мы «узнаем», выслушивая свидетельства и их интерпретации, а затем выбирая, кому верить» (231). В своей статье он подчеркивает зависимость исторического знания от свидетельств на примерах изучения Ветхого Завета, в особенности в современных работах по истории Израиля.

Ricoeur, Memory.

Хотя Рикер не ссылается на Коллингвуда и не критикует его непосредственно.

Ricoeur, Memory, 137.

Ricoeur, Memory, 170–171.

Под историческим «фактом» Рикер понимает не само событие, а «содержание утверждений, рассказывающих о нем» (Memory, 178–179).

Ricoeur, Memory, 177.

Таким образом, историческое повествование правдиво в том смысле, в каком «репрезентация» может правдиво отображать действительность (Ricoeur, Memory, 279).

Ricoeur, Memory, 161.

G.J. Laughery, "Ricoeur on History, Fiction, and Biblical Hermeneutics," in Bartholomew, Evans, Healy, and Rae, eds., "Behind" the Text, 339–362, подробно описывает и анализирует эту сторону концепции Рикера.

См. Ricoeur, Memory, 87: «Эта книга — речь в защиту памяти как колыбели истории: ведь именно память была и остается хранительницей прошлого в его соотношении с настоящим».

Ricoeur, Memory, 178.

Ricoeur, Memory, 173–174.

Ricoeur, Memory, 244 (курсив мой).

Ricoeur, Memory, 278; cp. 147.

Эта «тройная декларация свидетеля» упоминается в труде Рикера несколько раз: Memory, 164–165, 278, 497.

Ricoeur, Memory, 165.

Ricoeur, Memory, 169.

Ricoeur, Memory, 172.

Ricoeur, Memory, 337.

Ricoeur, Memory, 185.

Ricoeur, Memory, 170.

S. Felman, "Education and Crisis, or the Vicissitudes of Teaching," in S. Felman and D. Laub, Testimony: Cnses of Witnessing in Literature, Psychoanalysis, and History (New York: Routledge, 1992) 7.

Byrskog, Story as History, глава 1.

Byrskog, Story, 153; cp. 27 (цитата из Пола Томпсона).

Byrskog, Story, 30.

О понятии «исключительность» в истории см.: J. Milbank, Being Reconciled: Ontology and Pardon (New York: Routledge, 2003) 84–86.

Ricoeur, Memory, 175, 254, 255, 258, 498.

S. Friedlander, "Introduction," in idem, ed., Prohing the Limits of Representation: Nazism and the "Final Solution" (Cambridge: Harvard University Press, 1992) 8.

P. Ricoeur, Time and Nanative, vol. 3 (tr. K. Blarney and D. Pellauer; Chicago: University of Chicago Press, 1988) 188.

Ricoeur, Memory, 175.

Цит. по: L. L. Langer, The Age of Atrocity: Death in Modern Literature (Boston: Beacon, 1978) 202.

Цит. по: L. L. Langer, Holocaust Testimonies: The Ruins of Memory (New Haven: Yale University Press, 1991) 54–55, из видеоархива свидетельств о холокосте Иельского университета.

Особенно яркий пример глубокой памяти см. у: Langer, Holocaust Testimonies, 17–18.

Цит. по: Langer, Holocaust Testimonies, 6–7.

См., например, Langer, Holocaust Testimonies, 18–19, 42–46.

Впервые опубликована на идише под названием Un Di Veit Hot Geshvign («И мир молчал»); (Buenos Aires: Y el Mundo Callaba, Central Farbond Fun Poylishe Yidn in Argentina, 1956); затем — по–французски, под названием La Nuit (Paris: Minuit, 1958).

См. B.Foley, "Fact, Fiction, Fascism: Testimony and Mimesis in Holocaust Narratives," Comparative Literature 34 (1982) 341: «Возможно, в "Ночи" Визеля непосредственность автобиографического рассказа наиболее эффективно соединяется с литературным мастерством и этической дистанцией художественной прозы: Визель включает в свой рассказ не один, а множество литературных приемов… Не отказываясь от фактологического основания, Визель придает своим мемуарам символическое измерение, присущее полноценной художественной прозе».