Пол Барнетт - 2 Послание к Коринфянам

Павел как бы говорит: «Я хочу, чтобы вы посмотрели на то, что я есть сейчас, а не на то, что было раньше. Человек, о котором вы должны судить, это не тот, кто пережил некогда удивительное откровение, а тот, кого вы видите сейчас во всей его немощи, чтобы кто не подумал о мне более, нежели сколько во мне видит, или слышит от меня» (ст. 6). В этом отрывке Павел отвечает новым миссионерам, которые явно указывали на свой экстатический опыт, как на основание для притязаний на коринфян, в противовес Павлу. Умение впадать в экстаз как подтверждение апостольских полномочий ответом Павла отвергается. Правда заключается в том, что Христос поручил Павлу быть апостолом, и свидетельство этого нужно искать не в наличии экстатических способностей, а в реальности его немощи, которую он не скрывает от коринфян.

К содержащемуся в предыдущей главе перечню немощей Павел теперь добавляет свой самый печальный опыт. Речь идет уже не об «откровении», которое превознесло его и которым он хвалился (ст. 2), а о боли, которая более всего подрывала его силы, о жале (ст. 7). Что это за жало ! Используемое в греческом тексте слово skolops может означать либо «кол» (прибивающий его к земле), либо «занозу», или шип (непрерывно ему досаждающий). Минн по этому поводу говорит, что подразумевается «нечто острое, что глубоко врезается в плоть, причиняет боль и по воле Божьей не поддается удалению. Смысл его присутствия в том, чтобы удовольствие от жизни у Павла уменьшилось, а дееспособность, за счет истощения его сил, была подорвана» [103] The Thorn That Remained (Institute Press, 1972), pp. 8–10. .

Ученые высказывали множество предположений относительно природы этого «жала». Что это было — преследование, чувственное искушение, дефект речи, расстройство зрения, эпилепсия или другие напасти, которые можно перечислять и дальше? Нам представляется разумной точка зрения Хьюза, который отмечает: «Сама анонимность этой беды повлекла за собой гораздо большее благословение… нежели в случае, если бы природу этого недуга можно было определить».

Откровение может излишне окрылить; наше «я» быстро начинает превозноситься благодаря захватывающему религиозному опыту. Противопоставляя себя «высшим апостолам», Павел говорит, что чрезвычайные откровения могли превознести его, однако Бог опустил возвысившегося апостола на землю и пригвоздил его «жалом» (ст. 7). И хотя оно было ангелом сатаны, Павлу дал его Бог (ст. 7) [104] В иудейской традиции, когда требовалось указать на Божье действие, глагол, из благочестивых побуждений, часто употреблялся в пассивном залоге. . Через посредничество сатаны всемогущий Бог «дал» Павлу то, что ему было необходимо. Упоминание Павлом данного (Богом) жала, ангела сатаны, заставляет вспомнить начальные главы Книги Иова, где Бог позволяет сатане лишь испытывать, но не убивать Иова. Бог является не прямым, а косвенным источником нашего испытания, а сатана действует в рамках, определенных Богом.

Подобно Господу, Который в Гефсиманском саду молился не один раз, Павел молился трижды (ст. 8), но тщетно. Теперь следовало подчиниться воле Бога, как она была ему раскрыта. Посланников сатаны не всегда удается одолеть настойчивой молитвой, хотя в конце концов они будут повержены. Кроме того, воля Бога необязательно состоит в том, чтобы мы торжествовали через исцелившееся тело и постоянное присутствие духовной силы. «Жало» от Бога мешало Павлу думать о себе как о духовном супермене, являло ему реальность его смертной природы и немощи — даже несмотря на его сверхъестественные откровения. К тому же, «жало» толкало Павла ближе к Богу, создавало особое доверие между ними.

В ответ на троекратную молитву Павла, Господь отвечает, и совершенное время греческого глагола показывает, что Павел все еще слышит, как Он говорит ему: «Довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи» (ст. 9). Вот окончательное откровение на все времена. Павел больше не молит об удалении «жала». Это осталось в прошлом. «Жало» все еще с ним; ответ Господа все еще звучит в его ушах.

Благодать Божья предназначена не только для начала христианской жизни; она и для начала, и для средины, и для конца. С помощью «жала» Павел должен был усвоить, что вечной славы здесь не бывает, даже если речь идет о драматическом религиозном опыте, который бывает славным и может давать силу.