Пол Барнетт - 2 Послание к Коринфянам

В отношении своего служения Павел в своем послании настойчиво использует анти — «триумфалистский» язык. Он слуга коринфян, смертный по плоти человек, «немощный» и неразумный (2 Кор. 4:5,11; 11:29; 12:11). Служение незнакомцев характеризуется как раз мирским «триумфализмом». Его служение, как и служение Христа, характеризуется распятием. Об этом мы, христиане, должны помнить, думая и говоря о нашей вере.

«Триумфализм», во всех его формах, исключен из обдуманных высказываний апостола Павла в данном послании. Для Бога имеет значение не величие церковных зданий и не число собирающихся там прихожан, а преданное и жертвенное служение, основанное на примере Самого Христа.

Воскурение благовоний вдоль маршрута, которым следовало торжественное шествие, было частью римской триумфальной церемонии. Обоняние, а также зрение и слух, все было направлено на великолепие этого события. Будучи ведомым Богом (если продолжать тему торжественного шествия), Павел тоже распространяет… во всяком месте… благовоние (ст. 14). И хотя он отвергает «триумфализм», служение его имеет видимые результаты. Как благовоние воздействует на чувства, пусть даже незаметно для глаз, так и служение Павла дает знать о себе.

Если можно обонять благовоние, то можно познать и человека. Через Павла и его спутников Бог распространяет… познание… Бога во всяком месте (ст. 14). «Познание Бога» в библейском понимании не такое уж абстрактное или интеллектуальное по своей сути явление. Например, когда мы читаем, что «Адам познал Еву, жену свою» (Быт. 4:1), на ум приходит такое физическое явление, как половой акт. Если «познание» жены достигается путем реального опыта, «познание» Бога тоже реально, хотя достигается путем межличностного опыта другого рода. Бог через Павла устанавливает отношения между Собой и людьми. Поэтому евангельская проповедь Павла, не являясь «триумфалистской», была осязаемой и заметной. Далее он напомнит им, что «оружия воинствования нашего не плотские, но сильные Богом» (10:4,5).

Павел использует образ аромата, хотя заставляет нас вспомнить скорее не фимиам римского триумфа, а благоухание, ассоциирующееся с сожжением жертв, упоминаемым в Книге Левит (напр.: Лев. 2:12). Благоухание жертвы невидимо, но о его присутствии безошибочно свидетельствуют ноздри тех, кто присутствует на богослужении. Смысл метафоры в том, что хотя слово Божье (ст. 17) и невидимо, воздействие его не подлежит сомнению. Слышащие его делятся на две группы: тех, кто спасаем, и тех, кто погибает (ст. 15). Для тех, кто воспринял слово Божье, это послание является живительным запахом, для тех, кто отверг его, — смертоносным.

Для некоторых Евангелие — это всего лишь сообщение о потерпевшем поражение, мертвом человеке, которого они отвергают с такой же силой, с какой человек испытывает отвращение к зловонию разлагающегося трупа. Эти люди погибают, становятся по сути такими же мертвыми, каким они представляют Христа. Для других, напротив, это послание о воскресшем Христе, которого они принимают с такой же радостью, с какой воспринимают аромат прекрасных духов. Эти люди получают спасение; они по сути такие же живые, каким они представляют Христа.

И хотя, будучи грешниками, они находятся на пути к смерти, благодаря присутствию Святого Духа в их жизни, они ожидают жизнь после смерти (ср.: Рим. 8:10,11).

Неудивительно поэтому, что Павла могло смутить послание, которое несло такое разделение; те, кто отвергал проповедуемого Павлом Христа, также отвергали и проповедника. Именно по этой причине Павел говорит в этом послании о «бедствиях… ударах, темнице… бесчестии» и о том, что его «почитают обманщиком» (6:4,5,8). Возможно, мы сами и не стремимся к дурной славе или к тому, чтобы быть отверженными, но удел наш может быть таков, что испытываем мы все это из–за верного служения Евангелию.

Что чувствовал Павел, когда его слушатели не принимали слово Божье? Очевидно, что он прилагал все усилия, чтобы склонить людей к положительному восприятию его проповеди (2 Кор. 5:11; ср.: Деян. 17:2–4). Он был убежден, что именно Бог призывает людей «примириться с Богом» (5:20). Жан Кальвин тоже пытался решить проблему отрицания благовестия, когда комментировал данный отрывок: «Евангелие проповедуется ради спасения, ибо это его истинная цель… Настоящее воздействие Евангелия всегда следует отличать от случайного, которое всегда следует приписать людской порочности, из–за которой жизнь превращается в смерть».