Меир Шалев - Впервые в Библии

В следующем поколении та же асимметрия повторилась в отношении сыновей Иакова к своему брату Иосифу. Хотя Иосиф простил их от всего сердца, они продолжали сомневаться в его искренности и страшиться его мести. И поскольку Библия дважды повторяет эту ситуацию, читатель понимает, что Бог наполняет сердце прощающего волнением и душевным подъемом, а прощенного наказывает продолжением страхов и подозрений.

В сущности, оба эти рассказа утверждают, что тот, кто обманывает или обворовывает ближних, всегда убежден, что и все другие ведут себя так же. Именно потому Исав, которого комментаторы неизменно изображают злобным и опасным насильником, этаким идеологическим праотцем всех будущих антисемитов и погромщиков, вернулся после встречи с братом с чистым и умиротворенным сердцем, тогда как обманувший и обворовавший его Иаков всю жизнь продолжал терзаться страхом и подозрениями. И точно так же Иосиф расчувствовался, и заплакал, и даже сказал, что дурное дело, которое совершили над ним братья, было задумано свыше ради его хорошего конца, тогда как продавшие его в рабство братья остались теми же грубыми и бесчувственными пастухами, сердца которых заскорузли от ненависти и злобы и которые поэтому не переставали подозревать и бояться его всю свою долгую жизнь.

Иосиф дважды побывал на дне. Со дна безводного колодца он поднялся к жизни, а со дна египетской тюрьмы — к вершинам мудрости и доброты. И возможно, именно в этом состояло подлинное участие Бога в его истории, ибо Он поднимает из мрака и глубин отчаяния только прощающих, тогда как прощенных, напротив, оставляет там, осуждая их на вечное пребывание во мраке их сущности и в тюрьме их естества.

В 26-й главе книги Бытия Бог обещает Исааку, что размножит его семя, как звезды в небе, и даст ему землю, обещанную его отцу «за то, что Авраам послушался гласа Моего и соблюдал, что Мною заповедано было соблюдать: заповеди Мои, законы Мои и уставы Мои» (Быт. 26, 5) [123] В синодальном переводе: «…повеления Мои, уставы Мои и законы Мои». .

Здесь впервые в Библии появляется слово «закон», и появляется не в одиночку, а вместе со словами «уставы» и «заповеди», трое в одной фразе. Читателю, а может быть, и самому Исааку не совсем ясно, о чем говорит Господь. О каких законах, о каких заповедях и о каких уставах? Ведь они еще не даны ни одному человеку, даже Аврааму. Ни о субботе, ни о почитании отца и матери, ни даже «не кради» и «не прелюбодействуй». Я позволю себе напомнить читателю, что Авраам отдавал свою жену египетскому фараону и Авимелеху, царю Герара, и однажды подал Господу на обед молочного теленка в масле его матери. Он, бесспорно, не соблюдал те нормы, которые сегодня принято называть «законами» и «заповедями».

Далее, если мы проанализируем те слова, которые Авраам услышал от Бога в ходе разных встреч с Ним, мы увидим, что все полученные им указания и приказы, кроме обрезания, касались только Авраама лично. Ему и только ему Бог велел подняться и идти в страну Ханаан, сменить имя с Аврам на Авраам, а имя жены с Сара на Сарра, изгнать Измаила в пустыню и предать Исаака всесожжению. Со всем положенным уважением к наказам Господа и к послушанию Авраама, трудно назвать все эти личные указания «законами», «заповедями» и «уставами».

Но поколения, предшествовавшие Аврааму, тоже не получили от Создателя чего-нибудь, что выглядело бы как система законов. Факт: первой обязанностью, которую Господь вменил роду человеческому, было плодиться, размножаться и властвовать над животными. Это некая директива, возможно — своего рода разрешение, но никак не закон. И второй Божественный наказ — не вкушать от древа познания — тоже не был законом в обычном смысле слова. Это было велено одному лишь первому человеку и не имеет смысла и силы в отношении остального человечества, тем более после изгнания из рая.

Впрочем, в 9–й главе Бытия, сразу же после потопа, действительно записаны несколько Божественных указаний, получивших название «Семи заповедей сыновьям Ноя». Правда, слово «закон» не появляется и там, но три стиха (4–6) выглядят и звучат как закон и даже обращены ко всему человечеству, а не к одному человеку. Там написано: «Только плоти с душею ее, с кровию ее, не ешьте», — то есть запрещается есть мясо с кровью. И еще важнее: «Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека», — то есть убивший человека будет убит рукою человека. Написанное не разъясняет, будет ли убийца умерщвлен кровным мстителем или решением суда, но принцип ясен: не нужно ждать наказания с неба, убийца должен быть наказан самими людьми.