Тимоти Келлер - Разум за Бога - Почему среди умных так много верующих

Вера в божественность Христа с самого начала была неотъемлемой частью развития раннехристианской церкви

Что касается «Кода да Винчи», люди знают, что сюжет книги и фильма – вымысел, и все-таки многие находят правдоподобным исторический контекст, на истинности которого настаивает автор Дэн Браун. В этом бестселлере показано, как в 325 году н. э. Константин провозглашает божественность Иисуса и приказывает уничтожить все свидетельства того, что Он был просто человеком и учителем веры. Но даже в таком документе, как Послание к Филиппийцам апостола Павла, который все историки относят к периоду, наступившему не позднее 20 лет после смерти Христа, мы видим, что христиане поклоняются Иисусу как Богу (Флп 2). Вера в божественность Христа с самого начала была неотъемлемой частью развития раннехристианской церкви. Один историк отмечает:

[Дэн Браун утверждает, что] император Константин навязал верующим совершенно новую интерпретацию христианства на Никейском соборе в 325 году. Он провозгласил божественность Иисуса и запретил любые свидетельства Его человечности. Это означало бы, что христианство выиграло религиозную конкуренцию в Римской империи исключительно за счет силы, а не за счет своей притягательности. Но согласно подлинному историческому факту, церковь победила в этом соперничестве задолго до того, прежде, чем обрела власть и силу, еще во время спорадических гонений. Циничный историк мог бы заявить, что Константин выбрал христианство только потому, что оно уже победило, и он пожелал встать на сторону победителя [152].

Евангелия содержат слишком много горькой правды, чтобы быть выдумкой.

В настоящее время многие придерживаются теории, согласно которой Евангелия были написаны главами ранней церкви в поддержку собственной политики, ради укрепления своей власти и развития религиозного движения. Эта теория совершенно не согласуется с содержанием Евангелий.

Если популярное мнение справедливо, следовало бы ожидать, что в Евангелиях обнаружится множество мест, где Иисус принимает ту или иную сторону в спорах, происходивших в ранней церкви. Таким образом главы церкви обеспечивали бы поддержку себе и своим сторонникам. Но ничего подобного мы не находим. Например, нам известно, что одним из самых спорных в ранней церкви считался вопрос о том, должны ли быть обрезанными новообращенные христиане из числа язычников. В контексте этого конфликта поразительно то, что нигде в Евангелиях Иисус ни словом не упоминает об обрезании. Самая вероятная причина этого умалчивания заключается в том, что ранняя церковь считала себя не вправе подтасовывать факты и вкладывать в уста Иисуса слова, которых Он никогда не произносил.

Зачем главам ранней церкви могло понадобиться выдумывать историю о распятии, если бы на самом деле его не было? Любой слушатель Евангелия, выросший в условиях греческой или иудейской культуры, сразу заподозрил бы в Распятом преступника, что бы там о Нем ни говорили. Зачем христианам могло понадобиться выдумывать эпизод, где Иисус в Гефсиманском саду спрашивает Бога, нельзя ли избавить Его от предстоящей миссии? Зачем было добавлять фрагмент, где Иисус на кресте взывает к Богу, спрашивая, зачем Тот Его оставил? Все эти подробности могли лишь показаться оскорбительными потенциальным новообращенным I века и вызвать у них глубокое замешательство. Они могли прийти к выводу, что Иисус был слаб духом и обманул ожидания своего Бога. Зачем понадобилось выдумывать, что первыми очевидцами воскресения стали женщины – в обществе, где женщины занимали столь низкое положение, что их показания даже не принимались во внимание на суде? [153] Гораздо логичнее было бы (с точки зрения того, кто выдумал эту историю) сделать свидетелями выхода Иисуса из гробницы мужчин, столпы общества. Объяснить все эти неувязки можно лишь одним правдоподобным способом: прийти к выводу, что именно так все и было на самом деле.

Кроме того, с какой стати постоянно изображать апостолов, будущих глав ранней церкви, мелочными и завистливыми, на редкость несообразительными и вдобавок трусливыми, активно или пассивно предавшими Того, кому они подчинялись? Ричард Бокэм выдвигает подобные аргументы по поводу отречения Петра, который клялся и божился, что не знает Иисуса (Мк 14:71). Зачем приверженцам ранней церкви понадобилось наделять своих самых выдающихся лидеров непростительными изъянами? Никто не стал бы выдумывать подобную историю, и хотя в ней говорится сущая правда, Бокэм рассудил, что никто, кроме самого Петра, не осмелился бы рассказать ее – значит, сам Петр был ее источником, согласившись, чтобы его историю записали ради последующего сохранения и распространения [154].