Стивен Бэчелор - Что такое буддизм? Как жить по принципам Будды

Кроме простейших восприятий, интуиций, выводов и обрывков информации, те представления о вещах, которые действительно важны для меня – смысл, истина, счастье, добро, красота, – складываются из личной веры и частного мнения. Эти представления позволяют мне жить и работать в обыденном мире, но я не смог бы их отстоять перед кем-то, кто их не разделяет.

Пока я писал предыдущий абзац, ко мне на стол попала копия ежеквартального информационного бюллетеня одного буддийского издательства. На первой полосе была выдержка из текста, написанного Карма Лингпой, который в четырнадцатом веке открыл тибетскую Книгу мертвых. Отрывок перевел, как нарочно, мой старый друг Гленн Муллин. Карма Лингпа открыто заявляет: «Когда человек умирает, если его руки дергаются ту-да-сюда и он что-то бессмысленно лепечет и если тепло тела уходит сначала из правой подмышки, это указывает, что он переродится в виде титана [асура]». (Для верующего в перерождение это совершенно логично: если сознание «выходит из» тела, оно должно откуда-то выходить.) Эта информация подается как фактическое описание чего-то, что встречается в мире. Нет ни намека на иронию. Когда я читал этот текст, я чувствовал такое естественное отторжение, как тело отторгает чужеродные ткани. Как утверждать или опровергать подобное? Я отрицаю все это не потому, что здесь что-то «неправильно» или «неточно» (как можно это проверить?), но потому, что это полностью противоречит тем моим представлениям о мире, которые я считаю важными.

Следуя примеру Уильяма Джемса, Джона Дьюи и Ричарда Рорти, я отказался от идеи, что «истинное» мнение должно соответствовать чему-то, что существует «где-то там» в/или вне реальности. Для этих философов-прагматиков вера считается истинной, если она полезна, если она помогает, если она приносит реальные плоды для людей и других созданий. Четыре Благородные Истины Сиддхаттхи Готамы «истинны» не потому, что они соответствуют какой-то реальности, но потому, что они могут повысить качество вашей жизни. В контексте мировоззрения и социополитической организации средневекового Тибета вера в духов была полезна до тех пор, пока она давала объяснение природным явлениям. Она «работала» также в том смысле, что она подразумевала определенные практики, которые иногда, как казалось, помогали решать вызванные духом проблемы. Для своего времени, возможно, это была одна из лучших теорий во всем мире. Однако в двадцать первом веке в Европе и Америке такие убеждения вряд ли могут найти своих сторонников и вряд ли будут столь же действенны. Потому что сегодня в секулярном мире их чрезвычайно трудно совместить с мировоззрением, сформированным другими теориями, которые проявили замечательную способность оказывать желаемое влияние на жизни людей.

Самый сильный аргумент против богов, духов и тантрических предсказаний можно увидеть в существовании электричества, хирургии головного мозга и Декларации прав человека. Независимо от того, насколько оправданны претензии на истинное объяснение реальности, высказанные Ньютоном или Вольтером, они стали частью мировоззрения, благодаря которому в нашей жизни появились многочисленные блага и свободы, которые лично я не готов променять на жизнь в средневековом буддийском обществе. Это не означает, что современные общества, построенные на либерально-демократических ценностях, совершенны. Отнюдь нет. Фундаментальное человеческое страдание, которое описал Будда в Запуске колеса Дхаммы, не отличается сегодня от того, что было две с половиной тысячи лет назад. Меня привлекает в буддизме не то, что здесь более убедительно, чем в других религиях, объясняется природа реальности, а то, что в буддизме предлагается конкретный метод решения проблемы экзистенциального страдания.