Стивен Бэчелор - Что такое буддизм? Как жить по принципам Будды

Из этих текстов становилось понятно, что первоначальный подход Будды был терапевтическим и прагматичным, а не спекулятивным и метафизическим. Отказываясь отвечать, тождественны ли сознание и тело или существует ли жизнь после смерти, он подрывает возможность построения теории перевоплощения. Поскольку без подтверждения существования нематериального ума или жизни после смерти трудно – или вообще невозможно – последовательно говорить о перерождении и карме. Но, вразрез со словами Будды, сохранившимися в этих текстах, мои тибетские учители настаивали, что, если вы не верите в нематериальность ума и перерождение, то вы не можете даже считать себя буддистами. Поскольку слова Сиддхаттхи Готамы превратились в религию под названием «буддизм», я начал подозревать, что, возможно, произошла какая-то ошибка.

Пытаясь найти философский язык, который соответствовал бы культурно-историческим условиям жизни современного мирянина, носителя секулярного и научного мировоззрения, который скептически относится к традиционным религиозным убеждениям, я все чаще обращался к текстам палийского канона, чтобы найти отрывки, похожие на те, что я встретил в Калама-сутте.

Я понял, что именно те идеи и концепции буддизма, которые я не мог принять, находили точное соответствие в родственной буддизму другой индийской религии – в индуизме. Перерождение, закон кармы, боги, другие области существования, освобождение от круговорота рождения и смерти, абсолютное сознание: все эти идеи предшествовали Будде. Для многих его современников эти понятия были частью естественного описания мира. Поэтому они не относились к сущности его проповеди, а просто отражали древнеиндийскую космологию и сотериологию.

Я начал четко понимать, что наиболее близкими для меня в учении Будды были именно те идеи, которые не могли быть заимствованы из классической индийской мысли. Поэтому я должен был тщательно прочитать палийский канон и собрать все те отрывки, в которых наиболее сильно ощущалось присутствие индивидуального голоса Сиддхаттхи Готамы. Все, что приписывалось ему, но могло бы встретиться и в классических индийских текстах Упанишад или Вед, я должен был заключать в квадратные скобки и откладывать в сторону. Сделав это, я затем должен был оценить, может ли то, что я отсеял как подлинное слово Будды, служить подходящей основой для построения последовательной системы мировоззрения современных светских буддистов.

Было легче сказать это, чем сделать. Палийский канон – это огромное собрание текстов, умещающихся на нескольких тысячах страниц, которые собирали и объединяли многие поколения буддистов. В нем собраны различные мнения того времени, всевозможные стили повествования, внутренние противоречия, психологические инсайты, за которыми следуют тирады об адском огне и проклятия, запутанная хронология и бесконечные утомительные повторения целых кусков текста. Будучи новичком в изучении пали, я чувствовал себя ребенком, осторожно опускающим пальцы ног в океан, который простирается перед ним в бесконечную даль. Хотя я потратил годы на изучение тибетского языка, сейчас мои познания были бесполезны, потому что большая часть палийского канона не переводилась на тибетский язык. К счастью, за последние 130 лет весь корпус палийских канонических текстов был неоднократно переведен на английский язык небольшой группой посвященных монахов и ученых. Без их неоценимой помощи я бы не справился с поставленной перед собой задачей.

Мало того: по мере знакомства с палийским каноном менялось не только мое понимание буддизма, но и мои представления о личности Сиддхаттхи Готамы. Учась у геше Рабтена в Швейцарии в конце 1970-х, я столкнулся с книгой под названием Жизнь Будды, написанной английским монахом по имени Ньянамоли Тхера на Цейлоне в 1950-х. Ньянамоли рассказывает историю Готамы и его учения полностью на основе свидетельств палийского канона, поданную в форме серии радиопередач. В то время как мои тибетские учителя познакомили меня с центральными положениями раннего буддизма, я прежде никогда не сталкивался с ними в их первоначальном окружении. Благодаря изящным переводам Ньянамоли, они зазвучали ярко и убедительно, и я впервые увидел их в контексте земной жизни Готамы.