Уолтер Кайзер - мл. - Проповедь и преподавание по Ветхому Завету - Руководство для Церкви

Цельность Библии в век богословского плюрализма [118] Перепечатано с изменениями из Evangelical Journal 18(2000): 19–28. Иен. с разрешения)

На мой взгляд, самым драматическим событием 20 века была публикация в Суани Ревыо статьи У. К. Уимсатта и Монро Бэрдсли «Заблуждение относительно значения» (1946 г.). [119] W. К. Wimstatt and Monroe Breadsley, “The Intentional Fallacy,” Swanee Review 54 (1946) перепечатана в William К. Wimstatt Jr., The Verbal Icon: Studies in the Meaning of Poetry (New York: Farrar, Straus, 1958), 3-18. Эхо этого взрыва было слышно в литературном мире в течение всего столетия. Большинство острожных предположений этого дуэта к настоящему времени затерялось среди популярных версий их работы, которые утверждают нечто подобное: что бы автор ни имел в виду и ни намеревался сказать через написанный им (ею) текст, это не имеет никакого отношения к тому значению, которое мы находим в тексте! Исходя из этого, читатель становится одним из творцов значения текста.

Этот потрясающий тезис изменил правила коммуникации и интерпретации. Он указал направление для постмодернизма с сопутствующими ему методологиями, с освобождением литературного произведения от утверждений и мнения автора и заменой его множеством значений, которые были вложены в текст каждым отдельным читателем! Это стало сутью вопроса о целостности, так как сейчас 21 век изо всех сил старается понять, имеет ли слово целостность хоть какое-нибудь значение для нас.

Постмодернисты часто говорят нам, что ошибкой предыдущих поколений было «заблуждение относительно значения», то есть ошибочная зависимость от того значения, которое автор вкладывал в свои слова, как подлинного источника значения текста. Наоборот, самонадеянно заявляли представители Новой критики, значение нужно искать в читателе или как минимум где-нибудь в слиянии горизонтов автора и читателя, что пытался доказать Ганс-Георг Гадамер в 1960 году.

Книга Гадамера «Истина и метод» [120] Hans-Georg Gadamer, Truth and Method: Elements of Philosophical Hermeneutics, translated and revised by Joel Weinsheimer and Donald G. Marshall (New York: Seabury, 1975; reprint, Crossroad, 1982). На русском языке: Гадамер, Ханс Георг. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М.: Про­гресс, 1988. объясняет тезис, изложенный в её названии, а именно: истины не может быть там, где читатель пытается вернуться к значению, вложенному в текст автором. Это невозможно, потому что каждый толкователь имеет новое и совершенно иное понимание текста, связанное с его личными обстоятельствами и историческим моментом. Следовательно, мы не можем избежать предвзятости, так как каждый из нас привносит в текст оттенки своей способности прийти к единому значению данного текста — и, в гораздо меньшей степени, способности найти значение, вложенное в текст автором. Действительно, процесс толкования скорее способствует, чем препятствует появлению предвзятых мнений относительно текста. В любом случае, значение текста является неясным, зачем же делать вид, будто оно изначально задано и неизменно? Значение текста всегда превосходит автора, поэтому является частью процесса создания, а не воспроизведения. Лишь содержание, а не автор определяет значение текста. В заключение, утверждал Гадамер, толкование текста никогда не является исключительно результатом перспективы, с которой рассматривает текст толкователь, или только результатом первоначальной исторической ситуации, в которой создавался текст. Но это «слияние горизонтов» (нем.: Horizontvershmeltzung ). Здесь две перспективы порождают третью — альтернативную и, следовательно, новое значение. Более того, прошлые значения не могут быть воспроизведены в настоящем, так как прошлое, и это было доказано, не может иметь присутствия или подлинного статуса в настоящем. Но что это, как не тонко замаскированная диалектика Гегеля, с тезисом, которому противостоит антитезис, в результате чего рождается синтез?

Если двадцатый век недостаточно пошатнулся от тезисов Уимсатта, Бэрдсли и Гадамера, прозвучавших в период между 1946 и 1960 годами, то в 1965 г. последовало продолжение от Поля Рикёра. [121] Paul Ricoeur, Interpretation Theory: Discourse and the Surplus of Meaning (Fort Worth: Texas Christian University Press, 1976). Он присоединился к нападкам на целостность любых письменных сообщений, настаивая на семантической независимости текста от намерений его автора. Текст значит то, что он говорит читателю, а не обязательно то, что имел в виду его автор. После того, как текст записан, его значение уже не определяется ни автором, ни пониманием его слов первоначальной аудиторией. Все последующие поколения читателей могут вписывать в текст свою собственную ситуацию, так как текст, в отличие от разговора, выходит за пределы первоначальных обстоятельств. Так как новые значения текста не обязательно должны полностью противоречить пониманию первоначальной аудитории, они могут быть отличными от него, могут быть богаче или гораздо беднее. В заключение Рикёр предоставляет тексту возможность открыть целый мир новых значений, поскольку значение больше напрямую не связанно с тем, что написано, и с тем, на что текст ссылается. Новое значение было освобождено от ситуационных ограничений.