Сэм Харрис - Конец веры. Религия, террор и будущее разума

В главе 2 мы говорили о том, что наши представления могут действовать по законам логики лишь в том случае, если мы считаем, что они верно отражают картину мира — без этого они просто не будут представлениями. Это значит, что одни системы представлений отражают мир лучше, чем другие, то есть первые могут объяснить больше фактов и позволяют точнее предсказывать события в будущем. Тем не менее некоторые интеллектуалы считают, что Запад на протяжении прошлого столетия пришел к тому, что все представления более или менее равнозначны одно другому. Ничьи представления о мире нельзя назвать правильными, они просто всегда отражают мнение группы, которая их разделяет. Нельзя сказать, что террорист-смертник неправ в абсолютном смысле, таковым его поведение кажется с точки зрения западной культуры. Если вспомнить об идеях Томаса Куна, можно прийти к выводу, что мы на самом деле не знаем, каков мир, поскольку каждое новое поколение ученых открывает иные законы природы, которые лучше соответствуют их вкусам. Мнения такого рода принято называть «релятивизмом», и на них ссылаются как на оправдание такой позиции, когда человек воздерживается от серьезной критики представлений других людей. Но большинство форм релятивизма — включая моральный релятивизм, который, похоже, особенно широко распространен, — это полная бессмыслица, к тому же несущая в себе опасность. Кто-то может думать: вопрос о том, действительно ли нацисты неправы в нравственном смысле или нам просто не нравится их стиль жизни, не слишком важен. Однако, по моему мнению, мысль о том, что одни представления действительно лучше, чем другие, требует поиска иных интеллектуальных и нравственных ресурсов. И эти ресурсы нам крайне нужны, чтобы сопротивляться господству невежества и обособленности отдельных групп в нашем мире и в итоге изменить положение вещей.

Нетрудно найти ключевую ошибку релятивизма, поскольку сами релятивисты противоречат своему главному тезису в тот самый момент, как его отстаивают. Рассмотрим для примера моральный релятивизм. Как правило, его сторонники считают, что все культуры достойны уважения, что варварские практики, существующие и сегодня в разных частях мира, нельзя судить по стандартам Запада и что людей прошлого нельзя судить по стандартам настоящего. Однако за этим подходом к нравственности кроется одна предпосылка, которая имеет не относительный, но абсолютный характер. Большинство нравственных релятивистов верит в то, что терпимое отношение к иным культурам лучше — в каком-то важном смысле, — чем фанатическая верность своей культуре. Это мнение может быть совершенно разумным, но оно опирается на всеобъемлющее представление о том, как должны жить люди. Таким образом, моральный релятивизм, когда он служит основанием для терпимого отношения к иному, заключает в себе внутреннее противоречие.

Существует и более утонченная версия релятивизма, с которой справиться сложнее. Обычно ее называют «прагматизмом», и ее самым ярким защитником, несомненно, следует признать Ричарда Рорти [240]. Хотя Рорти носит не американскую фамилию, его труды оказали большое влияние на наши дискуссии и под их сенью укрываются многие приверженцы релятивизма. Если мы надеемся когда-либо достичь глобального консенсуса по вопросам этики — когда, скажем, большинство людей признает, что побивать женщину камнями за прелюбодеяние действительно неправильно в абсолютном смысле слова, — нам нужно найти убедительные аргументы против прагматизма. И тогда мы сможем выносить суждения, пересекая барьеры культур, о разумности различных систем представлений и о добре и зле. Прагматизм основан на идее о том, что, как бы мы ни старались, мы не сможем оценить стоимость валюты наших идей с помощью золотого стандарта реальности. Называя какое-либо утверждение «истинным», мы просто говорим, что оно хорошо работает в какой-то сфере дискурса, но ничего не говорим о его отношениях со вселенной в целом. С точки зрения прагматизма сама мысль о том, что наши представления могут «соответствовать реальности», абсурдна. Представления — это просто инструменты, которые позволяют нам прокладывать свой путь в мире. Соответствует ли молоток реальности? Нет. Мы можем только сказать, что он полезен при выполнении определенных задач. Так же, по словам релятивистов, обстоят дела с биологией, историей и прочими предметами. С точки зрения прагматизма полезность того или иного представления стоит превыше всего, она даже важнее заботы о целостности и непротиворечивости [241]. Если буквальное понимание Библии помогает тебе лучше жить по воскресеньям, а агностицизм относительно существования Бога по понедельникам, нет нужды беспокоиться о противоречиях между тем и другим в рамках твоего мировоззрения. Это вовсе не противоречия, а просто разные типы разговоров, каждый из которых соответствует определенной ситуации.