Брюс Мецгер - Текстология Нового Завета. Рукописная традиция, возникновение искажений и реконструкция оригинала

Большинство ученых согласны в том, что западный текст обязан своим появлением тому, как во II веке у писцов было принято копировать рукописи [490]. Название этому текстуальному типу дано не вполне удачно, так как он обнаруживается и за пределами западных провинций Римской империи. Более того, некоторые исследователи поставили под вопрос само существование его как самостоятельного текстуального типа, указывая на то, что существующие свидетели не содержат текста, характеризующегося строго последовательным набором признаков или гомогенностью, отличающей другие текстуальные типы. Тем не менее, памятники западного типа демонстрируют и характерные изменения текста, и общий для всех рукописей набор характерных чтений (хотя он и меньше, чем у других типов). Поскольку различные западные свидетели весьма слабо связаны между собой, большинство исследователей не склонно считать, что этот тип возник в результате ревизии более раннего текста, проведенной одним или несколькими справщиками; скорее его признают продуктом неконтролируемого и мало регламентированного роста рукописной традиции во II веке.

Историю западного текста можно проследить, начиная с очень раннего времени, поскольку им пользовались Маркион, Юстин, Гераклеон, Ириней, Тертуллиан и другие церковные авторы II века [491]. Среди папирусов его содержат p 48(конец III века) и p 38(около 300 г.). Наиболее важными свидетелями этого типа являются Кодекс Безы и старолатинские рукописи, характеризующиеся более или менее длинными добавлениями текста или, в некоторых случаях, поразительными пропусками. Так называемый западный текст Евангелий, Деяний и посланий Павла был широко распространен [492], причем не только в Северной Африке, Италии и Галлии (которые относятся к западной части Империи), но также и в Египте [493]и, в слегка измененном виде, на Востоке. Обращавшиеся там варианты текста представлены в Синайской и Кьюртоновской рукописях старосирийского перевода, в маргиналиях гераклийской, и, возможно, в палестинской сирийской версии.

Главная черта западного текста — его страсть к парафразу. Отдельные слова, словосочетания, придаточные предложения, а иногда и целые фразы свободно изменяются, добавляются или выбрасываются вовсе. Иногда целью подобной правки оказывается гармонизация, но в ряде других случаев текст явно редактировали, желая обогатить его подробностями, взятыми из традиции или апокрифов.

Было бы ошибкой считать, что везде и всюду в Римской империи господствовала манера бесконтрольного копирования текстов, подобная той, что привела к появлению западного типа. У нас есть все основания полагать, что, по крайней мере, в одном центре раннего христианства — а именно в Александрии — были предприняты осознанные и последовательные попытки поставить переписку текстов Нового Завета под должный контроль.

Александрия, в древнем мире славившаяся как главный центр науки и культуры, была местом, где процветали давние традиции классической филологии. Их средоточием были знаменитый Мусейон и Александрийская библиотека, но и основная масса горожан тоже, по-видимому, находилась в поле влияния этой культуры [494]. Неудивительно, что связанные с Александрией рукописи новозаветного текста с самого начала демонстрируют высокую аккуратность в передаче текста. Именно здесь древнейшая его форма сохранялась и переписывалась, и о том свидетельствуют труды церковных писателей III–IV вв. — Оригена, Афанасия, Дидима Слепца, а также такие замечательные рукописи, как p 66, p 75, Ватиканский и Синайский кодексы, а также коптские переводы. Поразительное совпадение текста p 75, относящегося к началу III в., и Ватиканского кодекса, относящегося к IV в., ясно доказывает стремление христианских ученых в Александрии со всем прилежанием и аккуратностью сохранить текст Нового Завета свободным от искажений.

Конечно, даже в Александрии писцы при постоянном копировании текстов понемногу изменяли их. Поэтому среди александрийских свидетелей ныне выделяют две подгруппы. К первичным относятся те, что сохранили верность прекрасному тексту p 75 — B (это в первую очередь p 66, датируемый примерно 200 г., и Ориген), ко вторичным — те, кто выказывает признаки характерно александрийской правки, сглаживающей грамматику и стиль (C, L, 33, Дидим Слепец).

Во II–III вв., таким образом, мы констатируем существование двух основных текстуальных типов: склонный к парафразу, неконтролируемый западный и тщательно сохраняемый, близкий к оригиналу александрийский. Вне всякого сомнения, наряду с ними формировались и существовали также и другие характерные типы текста, однако от этих локальных типов сохранилось весьма немногое [495].