Зигмунд Фрейд - Большая книга психоанализа. Введение в психоанализ. Лекции. Три очерка по теории сексуальности. Я и Оно (сборник)

Необходимо отдавать себе отчет в том, что понятия «мужской» и «женский», содержание которых обычному человеку кажется столь недвусмысленным, в науке относятся к самым запутанным, и их следует разделять по меньшей мере по трем направлениям. Слова «мужской» и «женский» употребляют то в смысле активности и пассивности , то в биологическом , а затем и в социологическом смысле. Первое из трех этих значений является важным, и оно используется большей частью в психоанализе. Именно в этом значении выше в тексте либидо обозначается как мужское, ибо влечение всегда активно, даже тогда, когда оно поставило перед собой пассивную цель. Второе, биологическое значение мужского и женского допускает самое ясное определение. Мужское и женское характеризуется здесь наличием семенных клеток либо яйцеклеток и обусловленных ими функций. Активность и ее побочные проявления, более сильное развитие мускулатуры, агрессия, бо́льшая интенсивность либидо, как правило, сочетаются с биологической мужественностью, но не связаны с ней непременно, ибо имеются виды животных, у которых этими свойствами наделены, скорее, женские особи. Третье, социологическое, значение получает свое содержание благодаря наблюдению над действительно существующими мужскими и женскими индивидами. Эти наблюдения у людей показывают, что ни в психологическом, ни в биологическом смысле чистой мужественности или женственности не встречается. Напротив, каждый отдельный человек обнаруживает смешение своих биологических половых признаков с биологическими чертами противоположного пола и соединение активности и пассивности, поскольку эти характерные психические особенности, с одной стороны, зависят от биологических, но с другой от них независимы.

Психоанализ показывает, что имеются два пути нахождения объекта: во-первых, описанный в тексте, который совершается с опорой на образцы раннего детства, и, во-вторых, нарциссический, который ищет собственное Я и заново находит его в другом человеке. Этот последний путь имеет особенно большое значение для патологических исходов, но к обсуждаемой здесь проблеме не относится.

Те, кому это мнение покажется «кощунственным», пусть прочтут почти совпадающую по смыслу трактовку отношений между матерью и ребенком у Хэвлока Эллиса («Половое чувство»).

Объяснением происхождения детской тревоги я обязан одному трехлетнему мальчику; однажды я услышал, как он просил, находясь в темной комнате: «Тетя, поговори со мной; я боюсь, потому что очень темно». Тетя ему ответила: «Что тебе с того? Ведь ты меня не видишь». «Ну и что, – ответил ребенок, – когда кто-нибудь говорит, становится светло». То есть он боялся не из-за темноты, а потому что ему недоставало любимого человека, и мог обещать успокоиться, как только получит доказательство его присутствия. То, что невротическая тревога происходит из либидо, представляет собой продукт его превращения, относится, следовательно, к нему, как уксус к вину, является одним из самых значительных результатов психоаналитического исследования.

Ср. с этим сказанное о выборе объекта у ребенка: «нежное течение».

Ограничение инцеста принадлежит, вероятно, к историческим завоеваниям человечества и, подобно другим моральным табу, зафиксировано у многих индивидов органическим унаследованием. (Ср. мое сочинение «Тотем и табу», 1912–1913.) И все же психоаналитическое исследование показывает, с какой силой отдельный человек в период своего развития борется с искушениями инцеста и как часто он предается им в фантазиях и даже в реальности.

Фантазии пубертатного времени присоединяются к оставленному в детстве инфантильному сексуальному исследованию и, пожалуй, отчасти относятся к латентному периоду. Они могут оставаться полностью или по большей части бессознательными, и поэтому зачастую не поддаются точной датировке. Они имеют большое значение для возникновения разнообразных симптомов, прямо-таки представляя собой их предварительные ступени, то есть создавая формы, в которых находят свое удовлетворение вытесненные компоненты либидо. Таковы и источники ночных фантазий, которые осознаются в виде сновидений. Сновидение – это часто не что иное, как оживление таких фантазий под влиянием и в связи с дневным раздражителем, оставшимся из жизни в бодрствовании («дневные остатки»). Среди сексуальных фантазий пубертатного времени выделяются несколько, которые отличаются всеобщей распространенностью и значительной независимостью от переживаний отдельного человека. Таковы фантазии о подглядывании за половым сношением родителей, о соблазнении в раннем детстве любимыми людьми, об угрозе кастрации, фантазии о материнской утробе, содержание которых – пребывание и даже переживания в утробе матери, и так называемый «семейный роман», в котором подрастающий юноша реагирует на различие своего отношения к родителям сейчас и в детстве. Близкую связь этих фантазий с мифом для последнего примера показал О. Ранк в своем сочинении «Миф о рождении героя», 1909.