Юлия Некрасова - Лечение творчеством

С самыми дружескими приветствиями, Ваш «Хиггинс»!

Здравствуй, дорогой Некрасовец!

Прошло уже более года Твоей фактически самостоятельной жизни. И Ты с каждым днем все полнее погружаешься в опыт повседневности и берешь в свои руки все большее количество жизненных отношений, стараясь быть как можно самостоятельнее и независимее.

И наша вооруженность естественным образом изменяется, преображается, встраиваясь в индивидуальный стиль жизни, в личное творчество. Твоя поисковая активность в этом случае становится прямой наследницей Группового Сотворчества.

Время сказалось, сказывается и будет сказываться на наших с Тобой отношениях, на Твоих отношениях с другими ребятами. Но влияние времени нельзя уложить в рамки примитивной формулы: «…стирает все», – поскольку и время тоже есть вид творчества – творчества самой жизни и дуэта Человек – Мир. И это творчество начинается и продолжается там, где поднимается ценность духовной стороны общения – как состояние осмысления, со-действия, со-бытия. И поэтому нам бесконечно радостно получать твои письма – вестники Твоей самостоятельной жизни. Мы, в свою очередь, хотим подарить эту же радость тебе, зная и надеясь, что в каждом письме Ты найдешь новый силовой импульс для следующего шага вперед. Полагаем, кое для кого (надеемся, не для Тебя) наше «со-действенное» письмо окажется успешным заменителем прославленной Мокрой Тряпки для вытирания толстого слоя пыли с залежавшегося запаса Неиспользуемой Вооруженности.

Символом же нашего общения – со-действия, где творческая инициатива принадлежит Некрасовцу, стал наш Сережа Г., чьи письма мы получаем регулярно, чью благодарность чувствуем непрерывно, чье человеческое присутствие ощущаем почти физически. Твоему вниманию предлагаем «репродукцию» с одного из последних произведений Сережи Г. – «Групповой портрет».

Вот, пока и все. Пиши нам, Некрасовец, рассказывай обо всем важном, ведь мы по-прежнему «болеем» тобой.

На сцене перед напряженно притихшим залом двенадцать человек. Никто из них никогда раньше не стоял перед аудиторией, не говорил со сцены. Для этих людей, страдающих тяжелой формой заикания, сцена – нож острый. Но на сей раз это целительный нож: они пришли сюда на лечебный психотерапевтический сеанс. Врач, кандидат педагогических наук Юлия Некрасова «снимает заикание» с очередной группы своих пациентов.

Юлия Борисовна Некрасова

Начинает она с того, что по очереди задает каждому короткие простые вопросы. Имя, фамилия, возраст, где живет, чем занимается… Короткие вопросы. И долгие, мучительно трудные ответы! Мучительные не только для тех, кто на сцене, но и для зала: нелегко видеть и слышать, с каким трудом дается этим людям каждый звук.

Закончив этот опрос – демонстрацию возможностей своих подопечных, Некрасова переходит к основной части сеанса. Она вызывает одного из пациентов и погружает его в полугипнотический транс. Следует приказ: «пальцам одеревенеть», – и рука больного застывает в напряжении. «Так же скована и твоя речь, – говорит Некрасова. – Сейчас я освобождаю твою руку. Я освобождаю твою речь!» Человек выходит из транса, снова становится самим собой. Но не прежним. Тяжелого заикания как не бывало.

Врач повторяет вопросы – те же, что и вначале. Ответы теперь звучат свободно, на весь зал. Да у него, оказывается, красивый голос!

– Громче! – командует Некрасова. – Ты можешь и должен говорить громко, смело смотреть мне в глаза! Быстрее, тебе же ничего не мешает!

Действительно, речь юноши льется легко и раскованно. Будто не он полчаса назад не в силах был выговорить собственное имя. «Мы можем, мы будем говорить хорошо и свободно!» – повторяет он за Некрасовой. Напряженный, ожидающий зал взрывается аплодисментами. Родные и близкие тех, кто сейчас на сцене, – а именно они составляют основную аудиторию – впервые слышат нормальную речь из уст этих людей.

Между тем весь сеанс – отнюдь не публичная демонстрация возможностей метода. Более того, как подчеркивает сама Некрасова, «не больные для зала, а зал для больных». Публичное, со сцены выступление перед большой аудиторией – специально созданные тяжелейшие условия, намеренно вызванный стресс для больных. В этом-то состоянии они и получают из рук врача средство победы над недугом. И речь льется свободно.