Роберт Дилтс - Фокусы языка. Изменение убеждений с помощью НЛП

Обобщения, в которые мы верим в данный момент, составляют актуальную для нас систему убеждений. Во что бы мы ни верили (позитивно или негативно, расширяя или ограничивая свои возможности), мы полностью доверяем этому убеждению как текущей «реальности» и совершаем поступки так, «как если бы» это убеждение соответствовало истине. Именно в этот момент убеждение приобретает свойства «самоосуществления», связанные с верой во что-либо (как в случае с «эффектом плацебо»). Когда мы верим во что-то, в нашем сознании не возникает ни вопросов, ни сомнений.

Нередко при первой попытке принять новое убеждение возникает конфликт между новым и уже существующими убеждениями. Ребенок, который хочет поверить в то, что может научиться кататься на велосипеде, вынужден бороться с прежними обобщениями, к которым привел опыт неоднократного падения с велосипеда. Точно так же ребенок, который хочет поверить в то, что самостоятельно переходить улицу для него безопасно, должен сначала избавиться от убеждения, когда-то навязанного ему родителями: «Нельзя переходить улицу одному, без помощи взрослого».

Конфликт убеждений – нередкое явление для тех случаев, когда мы всерьез собираемся поверить во что-то новое. Таким образом, попытка полностью принять новое убеждение может привести к конфликтам и сопротивлению со стороны имеющейся системы убеждений.

Для переоценки существующих убеждений и освобождения от тех из них, которые мешают принятию нового убеждения, необходимо быть «готовым усомниться» в существующем убеждении. Это переживание является составной частью готовности к принятию убеждения. Когда мы готовы к сомнению, мы думаем уже не об истинности нового убеждения, а о том, что какое-либо из давних убеждений могло уже утратить свою ценность. Мы рассуждаем следующим образом: «Может быть, это убеждение неверно или перестало быть верным», «Вероятно, уже не так важно или необходимо верить в это», «Мне и прежде доводилось менять свои убеждения», «Какие противоположные примеры могут заставить меня усомниться в старом убеждении?», «Если посмотреть на все это со стороны, какие новые возможности мне откроются?», «С какой позитивной целью было связано это убеждение? Есть ли другие способы добиться того же самого, которые в меньшей степени ограничивали бы мои возможности?»

Готовность к сомнению, как правило, подразумевает рефрейминг убеждений, сформулированных в терминах фрейма проблемы или ошибки, и заключение их во фреймы результата или обратной связи. Действенными вербальными средствами, позволяющими заключать в новые фреймы и подвергать сомнению конфликтующие убеждения, являются паттерны «Фокусов языка».

Когда мы перестаем во что-либо верить, это не означает, что у нас внезапно развивается амнезия и мы забываем, что обладали данным убеждением. Гораздо чаще происходит резкое изменение эмоционального и психологического подтекста этого убеждения. Мы помним, что верили в него прежде, но осознаем, что сегодня это убеждение не оказывает никакого значимого влияния на наши мысли или поведение – оно более не соответствует нашим критериям реальности.

По-настоящему изменив убеждение, мы больше не нуждаемся в дополнительных усилиях, чтобы отрицать или подавлять его. Наше отношение к нему напоминает скорее отношение к экспонатам исторического музея. Средневековое оружие и орудия пытки в стеклянной витрине не вызывают в нас страха, гнева или отвращения. Мы смотрим на них задумчиво и с любопытством, зная, что когда-то эти предметы служили людям, но с тех пор прошло немало лет. На самом деле важно помнить ошибки и ограничивающие убеждения наших предков, чтобы не повторять их.

Подобное происходит и с убеждениями, утратившими ценность. Мы знаем, что когда-то верили в них, но теперь уже не верим. Классическим примером является вера в Сайта-Клауса. Большинство взрослых (в тех странах, где отмечается Рождество) помнят, что в детстве верили в то, что Санта-Клаус живет на Северном полюсе и в сочельник мчится по небу на волшебных санях, чтобы раздать подарки детям всего мира. Если человек перестает верить в Санта-Клауса, это не значит, что он начинает гневно и неистово отрицать существование этого персонажа. Гораздо чаще мы ностальгически вспоминаем о том, какую сказочную радость приносило это убеждение.