Варвара Сидорова - Танец рисунка, голос линии, поэзия жизни. Интермодальная терапия экспрессивными искусствами

В интермодальной терапии искусство часто называют «дисциплинированной агрессией» или «дисциплинированной игрой» ( Knill, Barba, Fuchs , 1993). Для того чтобы отпустить и трансформировать агрессию, ее нужно испытать. Клиент, придающий форму психическому материалу, используя творческий акт, выражает и вступает в контакт с волнующей его темой; это переживание становится его действительной реальностью, и ему уже не нужно буквально осуществлять эти действия. Деструкция (слепая агрессия и уничтожение) отличается от деструктурализации (творческой трансформации). И иногда, именно переводя деструктивную агрессию в «дисциплинированную агрессию» на территории искусства, мы обращаемся к деструктурализации и возможности найти форму для выражения, безопасного отреагирования и трансформации деструктивных чувств и переживаний.

Искусства являются прекрасным контейнером для работы с сильными переживаниями. Образы сами по себе невинны. Они не плохие и не хорошие. Только внутреннее отношение автора этого образа наделяет его теми или иными качествами, окрашивает его эмоционально. В восприятии образа важна субъективная, «действительная» реальность клиента. «Образы не могут быть разрушительными или плохими; действительная реальность определяет, будут ли образы восприниматься с болью, огорчением или отчаянием» ( Knill, Barba, Fuchs , 1993).

Возможность выразить чувства, облеченные в образ, проиграть их на территории любого искусства приводит к чувству освобождения, это своего рода катарсис, который может испытывать клиент в процессе работы. И арт-материалы позволяют проявлять агрессивные или разрушительные чувства. Глину можно рвать и бросать, бумагу можно рвать или резать ножницами. И даже из клочков порванной бумаги можно создать новое произведение, по-другому структурировав арт-материал, а значит, и часть своего внутреннего мира. Психологи, социологи, физиологи давно пытаются объяснить феномен игры как в детском, так и во взрослом возрасте. Все исследователи сходятся во мнении, что игра совершается без некоей биологической целесообразности.

Важными составляющими игры являются символические действия с символическими предметами, замещающими реальные. «Инобытие и тайна игры вместе наглядно выражаются в переодевании. Здесь достигает законченности “необычность” игры. Переодеваясь или надевая маску, человек играет другое существо. Он и есть это “другое существо”! Детский испуг, бурный восторг, священный ритуал и мистическое претворение неразлучно сопутствуют всему, что есть маска и переодевание» ( Хейзинга , 1997). Игра может быть связана с переодеванием или нет, но, так или иначе, она переносит нас в иную, воображаемую реальность, где действия с символическими предметами также становятся значимыми. Например, можно изображать скрипку и игру на скрипке, просто прижимая к подбородку палочку и водя по ней другой палочкой как смычком.

Д.В. Винникотт определяет специфику игры, выделяя «Play-игру» и «Game-игру». Первую отличает отсутствие правил, они могут создаваться и меняться в процессе, главное – быть в потоке действа. Вторая связана с игрой по правилам, с навыковыми функциями, с возможностью удерживаться в рамках правил, эта игра имеет цель, в отличие от Play-игры, которая нацелена на процесс, а не на результат. В нашем ориентированном на достижение и результат обществе человек, взрослея, практически изолируется от возможности получать удовольствие и наполняться силами в спонтанной игре. И именно пространство интермодальной терапии экспрессивными искусствами предлагает возможность безоценочного творчества и игры, направленной на процесс, а не на результат, что пробуждает внутреннего творца, ведь творчество и игра часто рождаются из одного и того же корня.

И в то же время различные искусства предлагают определенные рамки, и возможность вписать спонтанную игру в эти рамки дисциплинирует игру, делает ее более целенаправленной, развивает ее. Свободная игра с материалом приводит к рождению большого количества творческой энергии, которая может стать целительной и трансформационной.

Я много раз наблюдала взрослых людей, получающих удовольствие от процесса совместной игры, спонтанного и незапланированного: их лица розовеют, появляются улыбки, уровень энергии повышается. Они отмечают, что нечто подобное испытывали, будучи детьми, – то самое ощущение более плотного и насыщенного времени, осознанности как пребывания «здесь и сейчас», внимания к происходящему в данный момент. Например, я могу дать задание группе взрослых поиграть с одним листом бумаги вместе. Каждый начинает совершать какие-то действия с листком, прислушиваясь и присматриваясь, согласуя свои действия, свои внутренние импульсы с действиями других участников, предлагая и повторяя, стремясь или не стремясь к созданию общей формы. Для кого-то это процесс легкий и захватывающий, кого-то он повергает в панику. Спонтанная игра учит нас многому, учит нас быть гибкими, творческими, приветствовать появляющееся, интегрировать различные части психики.