Виктор Франкл - Логотерапия и экзистенциальный анализ - Статьи и лекции

На том же конгрессе в Дюссельдорфе (1926) автор пытался представить невроз в первую очередь как выражение и лишь во вторую – как средство.

Эти выкладки во многом можно заменить другими, подобными им. Так, Карл Ясперс говорит о «бытии как определяющем бытии». Пфайффер в своей брошюре о Мартине Хайдеггере и Карле Ясперсе четко обозначает «ответственность как итог». В частности, что касается психотерапии, Рудольф Аллерс однажды (в докладе) определил психотерапию как «воспитание, направленное на признание ответственности». Артур Кронфельд, который, разумеется, хорошо ориентируется в вышеописанных дилеммах, требует, чтобы невротик «повышал степень ответственности сам к себе». Что касается вышеуказанного разграничения для оценивающей психотерапии, И. Шульц требует, чтобы «в результате работы врача больной становился человеком с собственным бытием, собственным миром, собственной ответственностью». Майнертц также желает «не показать, привить определенные ценности, а помочь человеку, чтобы у него прорезались собственные ценности и возможности, адекватные его личности». В личном письме Освальд Шварц совершенно четко формулирует суть этой проблемы: «Мы даем отношения и никогда – содержания».

Мне однажды случайно довелось наблюдать такое трехэтапное развитие возможного терапевтического отношения к одному и тому же «случаю», и этот случай представляется мне особенно поучительным. В психиатрической больнице лежала пациентка, страдавшая типичной периодически рецидивирующей депрессией полностью эндогенного характера. Ее лечили опиатами, то есть медикаментозное вмешательство было выбрано в силу органической обусловленности ее симптомов. Когда у нее однажды зафиксировали состояние плаксивого возбуждения, неожиданно выяснилось, что в ее болезни есть и психогенный компонент, то есть уже существовала психическая надстройка, вынуждавшая пациентку плакать из-за «необходимости плакать» как таковой. Таким образом, в результате постигшей пациентку депрессии эндогенного характера она также подверглась и психогенному угнетению. Простое адекватное объяснение этого случая потребовало бы лишь ограничить плаксивость и таким образом уменьшить депрессию. Так был сделан шаг от чисто телесной медикаментозной терапии к превосходно дополняющей психотерапии. После того как эта пациентка однажды встретила в своей душевной болезни понимание со стороны врача, она стала чаще обсуждать с ним свои самые прозаические жизненные вопросы, и раскрылась вся ее духовная нужда: вся мнимая бессодержательность и кажущаяся бессмысленность существования человека, который чувствовал себя ущербным из-за свалившихся на него рецидивирующих эндогенных приступов депрессии! Вскоре с этой пациенткой сами собой завязались беседы в мировоззренческом ключе, в результате которых больная пришла к глубочайшему пониманию своего бытия и ответственности. Вместо того чтобы отчаиваться в своей депрессии, она сумела, несмотря на роковые приступы расстройства, не только наладить свою жизнь, полную глубоко личностных целей, но и увидеть именно в этих расстроенных состояниях еще одну цель: переносить их с минимальными затратами сил и максимально избегая при этом обесценивания жизни.

Здесь имеется в виду индивидуальная психология. – Прим. нем. ред.

Μεταβασις ες αλλο γενος (греч.) – переход в другой род, логическая ошибка.

Бензедрин – торговая марка амфетамина, в данное время препарат не употребляется вследствие сильного синдрома привыкания. – Прим. ред.

Такой «вторичный мотив болезни» является не причиной симптомов навязчивого невроза, а лишь причиной длительного их сохранения; известно, что навязчивое расстройство как таковое, отношение к навязчивым механизмам как чему-то чисто формальному до определенной степени является роковым и в любом случае наследственным. Различные содержательные определения, естественно, психогенны. Конечно, это еще далеко не означает, что раскрытие психогении конкретных содержаний также имело бы определенное терапевтическое значение, тем более речь не идет об обязательности и необходимости такого раскрытия; гораздо чаще мы рассчитываем на терапевтический эффект, пытаясь подвести больного к тому, чтобы путем коренного пересмотра всего своего мировоззрения, то есть исходя из духовного, он изменил бы все свое отношение к жизни и тем самым также дистанцировался от невроза и даже частично его ликвидировал. Задача-минимум при этом, однако, научиться вести осмысленную жизнь при неврозе, вопреки неврозу и несмотря на невроз.