Игорь Погодин - Психотерапия как путь формирования и трансформации реальности

Во-первых, сказанное является верным лишь до тех пор, пока мы остаемся в рамках первичного опыта. В тот же момент, когда поле дифференцируется и появляются его субъекты, мысль атрибутируется одному из них. Таким образом, пространство абстрагированного опыта уже предполагает авторство. Думается, именно коллизии первичного и вторичного опыта легли в основание известного постмодернистского тезиса о том, что все сказанное и помысленное сегодня – уже цитата. В современном постмодернистском мире довольно легко обращаются с заимствованием мыслей и идей. Стоит отметить, что положением о принадлежности мысли полю достаточно легко можно спекулировать, достигая время от времени порога злоупотребления в виде плагиата. Напомню, что пространство вторичного абстрагированного опыта, в котором разворачивается процесс развития цивилизации, опирается на представления об авторстве. Однако в настоящей работе тезис о принадлежности мысли полю мы рассматриваем значительно шире и глубже того аспекта, который определяется авторством. Речь здесь идет о раскрытии ресурсов первичного опыта для мышления человека в целом, и для психотерапии в частности.

Во-вторых, действительно, мысль принадлежит полю. Но поле, в свою очередь, является продуктом процесса переживания. Иначе говоря, человек во многом создает поле, продуктом динамики которого является новая мысль, лежащая в основе того или другого открытия или концепции. Гений – это человек, чрезвычайно чувствительный к феноменологической динамике поля. Его восприятию оказывается доступным огромный объем феноменов, которые обыватель проскакивает ежесекундно. Опираясь на такую экстрачувствительность к полю, великие философы и ученые формируют пространство первичного опыта наиболее подходящим образом для регистрации новых наблюдений, взаимосвязей и закономерностей. Они и ложатся в основу той или иной революционной концепции, теории или открытия. В некотором смысле гений представляет собой более чувствительный к феноменологической динамике поля инструмент, функции которого заключаются в приеме и передаче полевой информации. В самом общем виде поле приобретает черты ноосферы, развитие которой определяет современный этап эволюции человека [П. Т. Шарден, 1965].

Известный испанский философ и социолог Хосе Ортега-и-Гассет, рассуждая в работе «Что такое философия?» [Х. Ортега-и-Гассет, 2003] о сущности человеческого мышления и природе эпохальных открытий, ссылаясь на Платона пишет: «…поэтому Платон, почувствовав, что истины, которые он называл идеями, следует поместить вне временного мира, изобретает другое квазиместо, лежащее за пределами мира, надлунный мир; хотя этот шаг имел серьезные последствия, нельзя не признать, что как образ это понятие плодотворно. Оно позволяет представить наш временный мир как мир, окруженный иным пространством, с иной онтологической атмосферой, где бесстрастно пребывают вневременные истины. Но вот в один прекрасный миг одна из этих истин – закон всемирного тяготения – просачивается из этого надлунного мира в наш, проскользнув сквозь внезапно открывшееся отверстие. Упав, идеальный метеорит остается в реальном, человеческом и историческом мире – таков образ пришествия, сошествия с небес, трепещущий в глубине всех божественных откровений.

Но это падение и просачивание истины из надлунного мира в ваш мир ставит очевидную и многозначную проблему, которая, к нашему стыду, еще ждет своего исследования. Отверстие, которое, открывшись, пропускает истину, – это просто человеческий разум. Тогда почему некую истину схватывает, улавливает некий человек в некое время? Почему о ней не задумывались раньше или позже? Почему ее открыл именно этот человек? Очевидно, речь идет о существенном сходстве между конфигурацией этой истины и формой отверстия – субъекта, – сквозь которое она проходит. Все имеет причину. Если случилось так, что до Ньютона закон всемирного тяготения не был открыт, значит между человеческим индивидом Ньютоном и этим законом существовало определенное родство» [А. Кемпинский, 2002].

Прошу прощения у читателя за использование столь объемной цитаты. Но она в полной мере отражает взгляд на сущность того, как устроено мышление, с позиции концепции первичного опыта. Вернемся же к проблеме мысли в структуре первичного опыта. Перед нами сейчас встает еще один важнейший вопрос – является ли мысль феноменом или нет? Ответ на этот вопрос настолько важен, что обойти его вниманием не удастся. Чаще всего в жизни мы имеем дело с «мыслью» как концепцией, нежели с мыслью как актом свободного и творческого усилия Жить. По этой причине зачастую то или иное наше суждение умирает уже в самом акте своего «рождения». Этакое мертворожденное дитя ментального процесса. Итак, мысль является феноменом первичного опыта только в том случае, если связана с усилием Жить. Иначе говоря, лишь мысль в мамардашвиливско-декартовском смысле этого слова принадлежит первичному опыту.