Оксана Толкачева - Комплекс Джейн Эйр. Психоаналитическое исследование Идеал-Я

Фрейд в работе «Я и Оно» пишет: «Я-идеал имеет самую тесную связь с тем, что было приобретено индивидом в филогенезе, его архаическом наследием… Наследственное Оно заключает в себе остатки бесчисленных существований Я, и когда Я черпает свое Сверх-Я из Оно, оно, пожалуй, лишь вновь обнаруживает более давние формы Я, их воскрешая». Составляющие Идеал-Я репрезентации предков – матери и отца, дедушек и бабушек – действительно являются филогенетическими объектами, здесь я готова следовать мысли Фрейда и согласиться с Расковски, мое расхождение с последним заключается лишь в осмыслении способов и времени передачи актуальному-Я этих объектов. Аргентинские аналитики постулируют пренатальную передачу содержаний Идеал-Я. Обнаружение филогенетических корней Идеал-Я как хранилища образов предков, мертвых предков, позволило Фидиасу Сесио утверждать, что филогенетическое наследие делает Идеал-Я хранилищем колоссального запаса либидо, но вместе с тем именно в нем берет свои истоки влечение смерти, репрезентированное архетипическим образом Мертвеца. Я же полагаю, что содержания Идеал-Я имеют онтогенетическое происхождение в том смысле, что они становятся доступны актуальному-Я ребенка только после рождения посредством идентификации с фантазиями, идеями значимых объектов привязанности.

Когда ребенок появляется на свет, родители вступают во взаимодействие с ним как с актуальным объектом, обладающим личной историей, и этот актуальный объект может во многих отношениях соответствовать или не соответствовать их идеям о ребенке и родительстве в целом. Начинается одна из важных задач родительства – постепенная, неторопливая работа разочарования, освобождения от чар идеала, чтобы у ребенка появилась возможность состояться не в качестве объекта актуализации образов предков, мертвецов, а в качестве индивидуальности со своей собственной человеческой историей.

Мне бы хотелось предложить некоторые размышления относительно различий процедуры кастрации и работы разочарования. В психологическом смысле процедура кастрации подразумевает утрату частичного, выполняющего противовозбуждающую функцию, объекта. Противовозбуждающая функция позволяет связывать и нейтрализовать психические возбуждения, которые, преодолевая определенный количественный порог, приобретают разрушительный характер.

Типичными вариантами кастрации считаются ситуации отнятия от груди, приучения к горшку и другие элементы тренинга, а также запрет на инцестуозные действия. Процедура кастрации сопровождается обретением на месте утраченного частичного объекта предметного или символического субститута – ложка вместо материнской груди, горшок вместо спонтанного опорожнения, игрушки и вербально-знаковое общение вместо эрогенных ласк. Каждая процедура кастрации представляет собой опыт утраты и предполагает осуществление работы горя. Ребенок утрачивает не только частичный объект как привычный для себя источник противовозбуждения и удовольствия, но и часть тех омнипотентных фантазий, которые наполняли его фетальный Идеал-Я, когда ребенок был чистой потенцией, абсолютным идеалом. Родители будут проводить ребенка через процедуры кастрации, утраты и разочарования в соответствии со своим опытом и фантазиями на эти темы. Представляется благоприятной ситуация, когда родители понимают и принимают право ребенка на гнев и оплакивание утраты, когда они не только устанавливают запрет или совершают подмену (что ведет не к кастрации, а к удвоению) объектов, а стараются сопровождать утрату частичного объекта очарованием новых объектов, поначалу несколько идеализируя их.

Так, при переходе от грудного вскармливания мать улыбками и интонациями голоса поощряет ребенка пробовать новую пищу и изучает его вкусы, чтобы новая еда приносила ему удовольствие. Ограничение телесного контакта с растущим ребенком, например, когда ребенка приучают самостоятельно мыться, одеваться, спать отдельно, не прикасаться к определенным частям тела матери и отца, компенсируется приносящим удовольствие, «ласкающим» вербальным контактом. Если родители обсуждают с ребенком его страхи, фантазии и желания, терпеливо отвечают на его вопросы и с искренним интересом выслушивают, моторика как путь разрядки влечений постепенно замещается речью. Таким образом родители нивелируют, насколько это возможно, травмирующий потенциал кастрации, помогая ребенку либидинально инвестировать смену актуальных объектов и свое Я в этом движении. Ребенок овладевает работой горя и работой разочарования, чтобы не отворачиваться от актуальной реальности, а либидинально инвестировать ее.