Array Коллектив авторов - Аффект - практика судебной психолого-психиатрической экспертизы

Комиссия пришла к заключению, что К. «психически здоров». В период инкриминируемого деяния он мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Психологами было дано заключение о том, что он находился в состоянии аффекта, протекающего в форме одной из его разновидностей – по механизму кумуляции эмоционального напряжения с последующим его отреагированием, оказавшего существенное влияние на его сознание и поведение и ограничившего возможность осознания им значения своих действий, их контроля и регуляции.

В судебном заседании свидетели Г., Л., Я. пояснили, что когда подэкспертный душил П., на их крики, шум, удары по перилам он поднял голову, увидел их, но не отреагировал. Вызвали милицию, когда вернулись, его уже не было. Жена подсудимого в этом же судебном заседании не отрицала интимной связи с П. Отметила, что когда муж показал ей запись, то у них состоялся «серьезный разговор», подэкспертный был возмущен, возбужден, требовал, чтобы она порвала отношения с П. Сообщила, что после этого он постоянно «дергался, нервничал», спешил домой, у него было «тяжелое состояние». Сам К. в этом же судебном заседании по обстоятельствам дела давал аналогичные предыдущим показания, вину свою не отрицал. Из-за противоречивости выводов экспертиз была назначена повторная стационарная судебная психолого-психиатрическая экспертиза в ГНЦ им. В.П. Сербского.

На экспертизе анамнестические сведения сообщает в хронологической последовательности. Характеризует себя «общительным, добрым, неконфликтным, спокойным, имеющим много друзей и знакомых». Отмечает, что очень любит своих детей, жену; в семье за ним «решающего голоса не было, все старались решать обоюдно», «руку на жену никогда не поднимал». Рассказывает, что в 2003 г. его жена устроилась в организацию, где работал П. Последний стал ухаживать за ней. Отмечает, что когда он в первый раз увидел этого человека в мае 2004 г., тот ему сразу не понравился, «был неприятен». П. старался много времени проводить с их семьей, пытался «подружиться» с ним, «влезал» в их бытовые вопросы, несмотря на возражения подэкспертного. На уточняющий вопрос отвечает, что подозревать жену в измене начал позднее, когда у жены стали появляться дорогие подарки. Спрашивал ее, но «она все отшучивалась». Просил сменить работу, прекратить отношения с П., она обещала, но все равно отношения не прекращала. Добавляет, что в 2004 г. жена уволилась с работы сразу вслед за П. Поясняет, что сначала не придал этому значения, а в последующем жена рассказала, что П. обещал устроить ее на лучшую работу. Говорит, что П. ходил за женой «как тень», дарил «непонятные» подарки, «вклинивался» в их жизнь. Приводя пример, рассказывает, что пока он находился в госпитале, П. с женой за него все решили, стали строить дачный дом, хотя он был категорически против. Поясняет, что все их отношения «четко вскрылись», когда он установил у себя в квартире камеру. Отмечает, что до этого дня «все держал в себе». После того как «припер ее к стенке», он предлагал жене разойтись, но она на коленях просила сохранить семью, обещала прекратить все отношения с П., но не сдержала своих слов. На дополнительные вопросы поясняет, что ничего у нее не проверял, старался доверять. Но при более целенаправленном расспросе уточнил: он заметил, что «жена стала более молодежно одеваться», иногда в голове возникали картины измены жены, старался их от себя отгонять. П. продолжал приходить, подарил крупную сумму на ремонт квартиры и автомобиль. Все было возвращено. Не скрывает, что «ревновал жену, боялся ее потерять». Отмечает, что когда он отправил жену с младшей дочерью на отдых, у него появилась мысль о том, что П. уехал с ней. На следующий день с утра поехал сначала в поликлинику, потом зашел на службу, взял распечатку телефонных разговоров. Когда увидел номер телефона П., «все как-то расплылось перед глазами», четко ничего не помнит, как добрался домой, «ну представляю, что ехал на троллейбусе, но четких воспоминаний нет». Дома в голове «крутилась мысль», что надо ехать, что надо с собой взять, но когда вышел во двор и не увидел машины, понял, что добрался пешком, а машина осталась у поликлиники. Вернулся к поликлинике, из багажника достал отвертку, чтобы подкрутить задние фары, кинул ее в карман. Но, сев в машину, решил поехать к П. и выяснить, уехал ли он в Крым. Отмечает, что точно не знал, в какой квартире тот живет, сначала позвонил в одну из квартир, где сказали, что П. живет этажом ниже. Дома у него никого не оказалось. Стал ждать на лестничной клетке. Переживал, в руках крутил отвертку. Когда увидел, что к дому подъехал П. на автомобиле, «как пелена появилась перед глазами». Хотел с ним поговорить. Не заметил, как приехал лифт, из него вышел П. и сразу стал оскорблять, обращался как «с третьим лицом, скотиной, пустым местом». После того как услышал в свой адрес: «А этому рогоносцу что тут надо?», не мог ничего сказать, перестал слышать; видел, как тот открывал рот, в глазах потемнело – «словно сумерки опустились, стало темно». Тут же на дополнительные вопросы поясняет, что перед глазами были «как слайды – лицо, колени»; «было ощущение, что в подъезде находятся люди, видел только какие-то силуэты и слышал тихий голос – не души». Считает, что скорее всего это кричали окружающие его люди. Пришел в себя, сидя на П. «Сообразил, что произошло – испугался»; чувствовал «сильную усталость, внутреннюю опустошенность, ноги были как ватные». Некоторое время не мог встать. В голову пришла мысль: «Где документы?» Пошел наверх искать их. Нашел белый пакет, в который положил свои документы. Спустился, сел в машину, долго не мог ее завести.