Александр Баттиани - Логотерапия и экзистенциальный анализ сегодня. Актуальная характеристика

Конечно, существует много разных жизненных установок, которые сомнительны с философской и этической точек зрения и могут иметь кризисное влияние на человека и его окружение. Неспроста логотерапия превратила свой метод «модуляции установки» в терапевтическое средство борьбы с целой палитрой таких ограниченных установок. Но чтобы говорить о настроении духа времени, им должна быть пропитана очень большая часть населения. В случае с цифровой патологией это так. С ней мы не только открываем главу коллективной зависимости, которая, словно молох, поглощает, в первую очередь, молодежь. С ней мы также вступаем в ту область, к которой отлично подходят названные вами признаки, поскольку у зависимых мы всегда обнаруживаем:

1) сильную претенциозность: «Мне это нужно»… «Мне это полагается»… «Я не могу представить свою жизнь без этого (объекта зависимости).»;

2) слабо выраженную благодарность, потому что все ценности на горизонте видимости постепенно угасают и интерес остается только к объекту зависимости;

3) снижение осознания своей ответственности, которое происходит параллельно с потерей толерантности [3] Если сначала при потреблении наркотического вещества господствует определенная доля осторожности, она постепенно сходит на нет, потому что последовательная зависимость требует частого потребления и/ или увеличения дозы. Это называется «потерей толерантности». Организм становится все менее «толерантным» к состоянию, свободному от наркотического вещества. и контроля у зависимого человека;

4) попытки скрыть зависимость и проблемы с помощью активной лжи и самообмана.

Я абсолютно с вами согласна, что данное бедствие имеет свое основание в ключевых характеристиках: «слишком мало уместного страха» и «слишком мало почтительного отношения (к хорошему, которое обязывает человека ценить это хорошее и передавать его другим в рамках своих возможностей)». Хотя зависимый точно знает, что он постепенно скатывается вниз, что у него происходит деградация психическая, социальная, финансовая, все же у него недостаточно страха перед бездной, чтобы заставить себя затормозить со всей силой и всем своим «упрямством духа» (Франкл). Одновременно не хватает почтительного отношения к ценным моментам в своей жизни, к предоставленным человеку свободным пространствам и ресурсам, к тому, что человек желанен в этом мире, призван этой жизнью, к тому, что его пригласили участвовать в ее формировании с любовью и ответственностью… Ничто из этого не проникает больше в одураченный разум и одурманенную душу, лишь раздражение и беспокойство из-за тихо крадущихся и все громче стучащих в дверь мук отмены ведут и мотивируют душу зависимого.

Конечно, болезни зависимостей существуют с незапамятных времен. Но как могло дойти до такой «массовой чумы», как цифровая патология? Вероятно, в этом замешано несколько факторов. С одной стороны, постоянный культурный, технический и научный прогресс духовно необходим.

За короткое (в масштабах эволюции) время, с тех пор как человеческий вид появился на свет, он достиг невероятного размаха. То, что мы научились расщеплять атомы, рассылать информацию по всему земному шару без проводов или прорываться в космическое пространство, – это почти что чудо. Фактически это энергия «дивного» духа, которым нас наделили и который стремится овладеть всем, что он обнаруживает – как своим собственным разумом, так и плодами планеты, на которой он обитает. Духовному неведома стагнация, духовное находится в непрерывном движении, как сформулировал Франкл: «Дух – это чистая динамика», движение в бытии (а не в пространстве). Прогресс – это движение духа вперед, дальше.

С другой стороны, мы существа из плоти и крови, с восприимчивым и подверженным изменениям организмом и пестрой, многокомпонентной психикой, в которой любопытным образом перемешаны эмоции и когниции, инстинкты и разум. Это «слишком человеческое» постоянно тормозит «специфически человеческое» и окутывает его заблуждениями, путаницей и не в последнюю очередь бесчеловечностью и жестокостью. В итоге все зависит от того, будет ли поспевать за быстрым прогрессом ответственное отношение к новому, которое прогресс несет с собой. Это соревнование между изобретениями духа и чувствительностью человеческой совести проходит уже тысячелетиями; до сих пор нет однозначного победителя или проигравшего. Но то, что изобретения духа в этой гонке ушли в отрыв, беспокоило еще Франкла, когда тот заметил, что человек более не может (нравственно) ориентироваться ни на старые традиции, ни на врожденные инстинкты и что опасные проявления («Хотеть делать, как другие», «Хотеть делать, что хотят другие») кишат в зародившемся ориентационном вакууме.