Елена Сергиенко - Психическое развитие с позиций системно-субъектного подхода

Таким образом, обе силы – биологическое и социальное – сведены в культурно-исторической концепции к социальным корням человеческой психики, противостоящей животной, низшей, что означает отказ от эволюционного принципа, редукцию к общественной чисто внешней детерминации.

Еще один вопрос, оставшийся без ответа, – понимание отношения между субъектом и объектом в концепции культурно-исторического развития.

А. В. Брушлинский приводит следующее понимание этих отношений: «Знак ничего не изменяет в объекте психологической операции», – он не имеет дела непосредственно с объектом, субъект проявляет свою «активность по отношению к себе, а не к объекту» (там же, с. 36).

Человек сам определяет и направляет свое поведение при помощи знаковых средств, в свою очередь, направленных не вовне, а внутрь, на субъекта, на овладение поведением. Брушлинский пишет: «Как совершенно очевидно, детерминация поведения, деятельности выступает здесь только со стороны субъекта, идет только от него. Разрушаются единство и взаимодействие субъекта с объектом: последний либо вообще выпадает, либо в лучшем случае не рассматривается как основа этого единства и взаимодействия. Понимание знака как средства психического развития и, прежде всего, как средства направления психических операций необходимо приводит к отрыву средства от того, средством чего оно является, вообще к полному разрыву между „направляющим“ и „направляемым“ (как бы ни трактовалось то и другое). И это тем очевиднее, чем большая роль приписывается знакам в психическом развитии, например, роль „производящей причины“ высших психических функций» (там же, с. 36).

Подобный разрыв субъекта и объекта ставит не только вопрос об детерминации психического, но и вопрос о возможности целенаправленного поведения при исчезновении объекта деятельности.

Подводя итог рассмотрения некоторых принципиальных неразрешенных вопросов, можно заключить, что психическое развитие с точки зрения культурно-исторической концепции детерминировано лишь социальными, внешними, общественными причинами, передаваемыми отвлеченным представителем общества отвлеченному ребенку, не имеющими, кроме животных, низших психических функций, ничего, да и те не индивидуализированы, специфично не представлены. По мнению А. В. Брушлинского, наблюдается разрыв, дизъюнктивность процесса психического развития, где изучение психических механизмов развития заменяется усвоением внешних средства, а критерии психического исчезают, лишенные анализа соотношения внешнего и внутреннего.

Еще в годы критики концепции Л. С. Выготского (развернутая аргументация представлена в работе «Культурно-историческая теория мышления», 1968) А. В. Брушлинский настаивал на непрерывности психического развития, непрерывности изменений соотношения внешних причин и внутренних условий, неразрывности биологического и социального в природе человека на всех этапах его онтогенетического развития. При этом, говоря о внутренних условиях, он подчеркивал, что и нейро-анатомические, и физиологические особенности, и задатки, и способности человека, которые преломляют внешние условия, изначально делают человека индивидуальным. Кроме того, он настаивал на том, что нет такого периода в развитии ребенка, взрослого человека, который бы не был биологическим и социальным одновременно. Биосоциальная природа человека означала для него, что социальное преобразует биологическое и биологическое преобразует социальное.

На современном этапе развития идеи А. В. Брушлинского, высказанные 50 лет назад получают серьезную аргументацию. Например, Г. Готтлиб обосновывает метамодель развития, названную Вероятностным эпигенезом (ВЭ) (Probabilistic epigenesis), которая формулирует общие принципы процессов онтогенетического и эволюционного развития (Gottlieb, 2007). Эта модель подчеркивает реципрокность внутри и между уровнями развития (генетическую активность, поведение, физические, социальные, культурные влияния внешнего мира) и генетико-средовые взаимодействия в реализации всех фенотипов (см. подробнее ниже).

Данная современная модель верифицирована многочисленными исследованиями и ясно указывает на справедливость формулы «внешнее через внутреннее» при постоянном изменении и того и другого.

Современное развитие культурной психологии дает значительный толчок для понимания механизмов культурной детерминации в развитии как типичного, так и уникального в жизни людей. Культура становится неотъемлемой составляющей внутренних психических особенностей человека. Но данное направление психологии не опирается на культурно-историческую теорию. Как отмечает М. С. Гусельцева, Л. С. Выготский «исключает из понятия личности индивидуальное своеобразие, отличие людей друг от друга. Личность, по Л. С. Выготскому, – характеристика культурного развития ребенка. Следует отметить также, что понятие культуры здесь сужено: „культурный“ в его концепции означает „социальный“. Таким образом, за понятием культурного развития не лежат идеи этнического и национального своеобразия культур» (Гусельцева, Изотова, 2016, с. 48). Как видим, понимание А. В. Брушлинского, высказанное уже в 1968 г., совпадает с современным видением несводимости культурного к социальному.