Геннадий Аверьянов - Я не лошадь - 100 самых частых вопросов врачу-психотерапевту

Во-вторых, это повышенный эгоцентризм, выражающийся в требованиях и претензиях к окружающим, которые должны всегда выполнять все желания такого человека.

И наконец, это склонность к экзальтации, то есть постоянная физиологическая потребность в сильном эмоциональном возбуждении. На практике это приводит к постоянным выяснениям отношений, драматичным сценам и скандалам буквально на ровном месте. То есть состояние покоя не очень комфортно – требуются постоянные эмоциональные встряски, которые неосознанно и провоцируются.

Звучит все это вроде не очень, и, казалось бы, женщины с таким характером не должны пользоваться популярностью у мужчин. Тем не менее гены, определяющие истерическое поведение, никуда не деваются из популяции. Более того, женщины с выраженными истерическими чертами при прочих равных имеют максимальное количество поклонников. Вот и пойми этих мужчин…

Но успех у противоположного пола объясняется просто. Истерическое поведение – это врожденная программа, как раз направленная на привлечение и удержание внимания полового партнера.Ведь мужчина, вынужденный решать бесконечный квест по разгадыванию и умиротворению «буйной» партнерши, находится в перманентном напряжении и имеет мало шансов отвлечься на кого-то милого и постороннего. Да и скучать в отношениях ему не приходится.

Каждый, кто регулярно общается с айтишниками, программистами и прочими технарями, мог заметить, что многие из них ведут себя очень специфическим образом. Они не стесняясь разговаривают с вами на своем «птичьем» языке, понятном только им. При этом поддерживать эмоциональный контакт, беседовать на светские темы или проявлять минимальное внимание к собеседнику они явно не способны.

Несмотря на наличие у них в голове большого количества информации на отвлеченные темы вроде компьютеров, космоса или биологии драконов, они могут быть беспомощны в человеческих отношениях. При этом зачастую такие люди достаточно замкнуты, малоэмоциональны, проявляют вопиющую социальную некомпетентность даже на элементарном уровне, не понимая своих близких.

Такой врожденный тип характера называется в психиатрии шизоидным. Речь идет, разумеется, не о болезни шизофрении. Для таких людей характерны следующие биологические особенности:

1. Сниженный уровень социального инстинкта, проявляющийся и в низкой эмпатии по отношению к окружающим, и в отсутствии социальных амбиций. Другими словами, отношения с людьми для них не очень понятны и интересны. Собственный социальный статус не сильно важен, а тяга к общению снижена. При этом со стороны такое поведение может выглядеть как проявление холодности и безразличия.

2. Повышенный уровень познавательного инстинкта, который выражается в интересе к абстрактным дисциплинам, а также в хорошо развитом логическом мышлении и любви к различным классификациям, схемам и сложной терминологии. Окружающие могут воспринимать эти особенности как занудство.

3. Иногда у шизоидов бывает снижен половой инстинкт. В таком случае они не особо пытаются демонстрировать свою привлекательность, не заботятся о внешнем виде, да и что-то делать с противоположным полом им в принципе не очень хочется.

И хотя близким шизоидов во все времена жилось несладко, благодаря их шизоидному мышлению и любопытству я печатаю эти буковки на смартфоне, а не корябаю их палочкой на песочке.

В советской психиатрии был популярный диагноз – «неврастения». И хотя в новых классификациях он выкинут на задворки и почти не используется, само явление продолжает цвести буйным невротическим цветом.

Проявляется неврастения в раздражительности, утомляемости, вялости, слабости, снижении энергии, избыточной реакции на громкие звуки и свет, головных болях, сложностях с памятью и концентрацией внимания. От обычной усталости неврастения отличается невозможностью «отдохнуть за достаточное для этого время», например за выходные.

Основной механизм формирования неврастении иллюстрирует опыт с собакой, у которой сначала выработали несколько условных рефлексов на разные сигналы. На звонок собака должна была бежать за едой к первой кормушке, на загоревшуюся лампу – ко второй, а на мигающую лампу – к третьей. По отдельности тренированная дворняга прекрасно справлялась с заданиями, получая кусочки корма. Но стоило добрым экспериментаторам начать подавать сигналы вразбивку и, главное, в высоком темпе, как собачьи мозги быстро дали сбой. Находясь постоянно в напряжении, пытаясь различать сигналы и реагировать на них быстро, собака впала в неврастеническое состояние. Она жалобно скулила, гавкала, зевала, стала часто ошибаться с реакциями, а затем вообще перестала реагировать на сигналы. Дойдя до нервного истощения, собака легла и перестала шевелиться.